Третий сын
Шрифт:
А еще:
Внимание! Капитан Сир Ресли Хагон наложил на вас свою волю.
Выносливость повышена на 20%
Скорость повышена на 20 %
Продолжая разговаривать с консильери, отец дергает уздечку. Конь Ладан послушно подается вперед, в сторону раскрытых ворот.
Смотрю и не пойму – неужели отец обо мне забыл?
Лишь только князь покидает двор, за ним устремляются все всадники, что были во дворе.
Видимо действительно стряслось что-то серьезное, раз отец
– Рей, да что же ты так кричишь?
Мама оборачивается. Лицо озабоченное, но не взволнованное. Она не позволяет к ней так обращаться прилюдно. Обычно потом мне высказывает. Слишком поздно вспоминаю об этом правиле этикета.
– Да ты посмотри на него! С кольчугой! С кинжалами! – восклицает дядя. – А мы-то думали, кто поедет усмирять бунтовщиков?
Терпеть не могу дядю. Мама всегда говорит о нем как о человеке, которому не стоит доверять. Делаю вид, что его не замечаю.
– Почему отец взял столько всадников? В Глазвиле что-то серьезное?
– Бунты сразу в двух княжествах. В Пятигорье и Глазвиле. Поэтому пришлось отправлять много людей. А ты, куда так вырядился?
Пожимаю плечами. Что тут скажешь. Конечно, я знал, что пусть даже начнется война, меня все равно никуда не возьмут. Мне всего пятнадцать. И нет во мне ни воина, ни мага. Теперь же я вообще оказался в дурацком положении с этой кольчугой и двумя кинжалами. Вон, даже мама силится не рассмеяться. А что говорить об остальных?
Но я же должен был что-то сделать!
Алан единственный не сдерживается и начинает смеяться. Готов за это прямо сейчас его придушить.
– А ты вместо того, чтобы смеяться, лучше бы поучился у Рея. Он еще подросток и все равно стремится ехать с отцом.
– Так отец говорил остаться!..
– Он говорил это Даниэлю. Он наследник и пока ему лучше оставаться дома. А тебя бы обязательно взял, если бы ты сам захотел.
Пока Алан переваривает, мама переключается на меня:
– Хорошо, что ты встал пораньше. С сегодняшнего дня твоей учебой будет заниматься Сир Лэйтон Кендал, – она показывает на стоящего в отдалении пожилого рыцаря. – Идите в класс и начинайте заниматься.
– Но сегодня же воскресенье! – восклицаю я в ошеломлении.
– Ничего страшного. До полудня позанимаешься, потом вместе съездим в храм, и будешь свободным. Не забывай, скоро шестнадцать. Тебе надо больше заниматься.
В шоке смотрю на нее. Да куда больше? И так всего один выходной день. Был…
Алан усмехается и тут же получает:
– А ты поезжай в порт. Как раз применишь свою боевую магию. Там начались работы по расширению пристани. Надо раскалывать скалы.
– Почему я?! Больше некому, что ли?!
– Не привередничай. Бери коня и езжай в порт.
Алан кривится, недовольно вздыхает. Теперь усмехаться моя
– А ты что смеешь малявка?
Брат опять использует свой главный прием и скручивает меня за шею. Против моих 20 у него в силе 80.
Мартышку я хорошо выдрессировал. Знает, кто свой. Он его не кусает. Хватает за рукав и пытается оттащить. Но и я не собираюсь стоять несчастной овечкой. Брат, конечно, сильнее, но у меня есть контраргумент!
– А-ай! Мама, он опять как девчонка кусается!
– Так! Оба быстро занялись делом!
Глава 3
Два месяца назад умер мой учитель Казиф Барси. Старик был настолько древним, что еще учил моего отца. С тех пор со мной занимались все подряд, начиная от мамы и заканчивая помощниками отца.
Сира Лэйтона Кендала я знаю давно. Он иногда проводил со мной тренировки по верховой езде и акробатике. Года два назад, занимаясь с ним во дворе замка, я делал сальто и сильно шмякнулся, чуть не свернув себе шею. Ну, это как посчитала мама, случайно увидев неудачный прыжок. Видела бы она, сколько я падал во время обучения верховой езде. К счастью, те занятия проходили далеко от ее глаз, за городом.
Хоть я хорошо относился к Сиру Лэйтону, но его назначение моим учителем я воспринял без особого энтузиазма. Он считался нашим самым опытным и уважаемым рыцарем. Последние годы он отошел от своих основных обязанностей и занимался лишь тренировками гвардейцев. Вот только мне от этого что? Пока я не заполучу статус воина, ни один из его навыков не откроется. А, следовательно, новый учитель ничему меня не научит. Глядя на рыцаря, я лишь всякий раз буду расстраиваться, что не смогу раньше времени стать воином. Впрочем, Сир Лэйтон тоже был не в восторге. Ни тогда, когда занимался со мной раньше, ни сейчас. Это было написано на его лице.
Под место для проведения уроков у нас выделен огромный чердак пристройки. Здесь есть парта, напротив нее учительский стол и доска для письма мелом. Остальная, куда большая часть площади пустая. Она предназначена для тренировок в фехтовании. Я обычно использую свободное пространство для игры с Мартышкой во время перемен между уроками. Кидаю палку, а он приносит.
Сир Лэйтон сел на учительское место, взял приготовленный мамой листок с моей успеваемостью и, озадаченно почесывая щетину, принялся знакомиться с длинным списком знаний.
Лицо седого, наполовину лысого рыцаря, испещренное множеством морщин и шрамов, хмурилось, скукоживалось, порождая еще большее число складок, тем придавая своему хозяину совсем уж старческий вид.
Лэйтон Кендал не отпускал бороду и при этом редко брился. Вечная заросшая щетина отчасти скрывала его шрамы внизу щек и на подбородке. В остальном он выглядел подтянутым, высоким пожилым человеком с широкими плечами, пока не опустившимися от старости, в неизменной легкой броне, которую обычно носили гвардейцы.