Третий вариант
Шрифт:
Потапенко, выпивший слишком много кофе, чувствовал себя не очень хорошо. У него была больная печень, вследствие чего он и имел столь нездоровый, землистый цвет лица. Кивнув банкиру, он поднялся и отправился в туалет. Читавший газету Мясников даже не повернул голову в его сторону. Суркова сидела рядом. Охранники, расположившись на соседнем диване, разглядывали развешанные по стенам картины.
«Техники» миновали буфет, не обращая внимания на стоявшую за стойкой девушку. Вошли в зал. Мясников не успел убрать газету. Автоматные пули пробили ее и затем так же легко пробили его тело. Банкир сполз на пол, задыхаясь
После этого все трое вышли из зала. Проходя мимо буфета, «старший техник» одним выстрелом свалил и буфетчицу, попав ей в шею. Но не убил ее, а только тяжело ранил.
Когда Потапенко вышел из туалета, его взгляду предстала страшная картина. Четыре изуродованных трупа лежали в зале. Мясников смотрелся особенно страшно. Потапенко покачнулся и бросился к телефону, стал срочно набирать номер.
– Алло! – кричал он дрожащим голосом, впервые в жизни испугавшись. – Алло, вы меня слышите?
Находившиеся в другом конце салона австрийцы не могли понять, почему так истерически кричит этот человек.
– Они просто дурно воспитаны, – сказал один европеец другому. И тот согласно кивнул в ответ.
ГЛАВА 18
Продолжение событий. День третий
Я ведь предполагал, что любой напарник будет мне мешать. Так и получилось. Эта идиотка вместо того, чтобы позвонить мне, как я ее просил, ждать в своем номере, нахально стучит в дверь. Пришлось открывать. И она вваливается с целой кипой дорожных карт, которые я просил купить.
От злости я готов удавить ее собственными руками. Проклятая кретинка испортила мне всю игру. Сидящие в моем номере типы сразу догадались, что я просто валял дурака, тянул время, пока моя напарница ездила в туристический центр города. Поняв это, они сильно обиделись, их узкие глаза сразу превратились в щелочки. Хорошо еще, не набили мне морду, хотя по лицам видно – им очень хочется это сделать. Теперь уже не стоит притворяться.
– Значит, так, – распоряжаюсь я, – освобождайте номер, дайте мне возможность нормально поработать.
– Я тоже свободна? – спрашивает эта стерва, мило улыбаясь.
– Вы уже сделали все, что смогли, – так же мило улыбаюсь я ей в ответ. – Лучше бы вы остались в Москве. Там от вас было больше пользы.
Она меняется в лице и выходит из моего номера, громко хлопнув дверью. Следом поднимаются азиаты. Они не говорят мне на прощание ни слова, но я не сомневаюсь, что теперь по очереди будут следить за нашим отелем. Наконец я остаюсь один. Карты, которые она принесла, невообразимо полны и точны. Я прошел афганскую войну, был офицером и знаю, что такое точная и полная карта. Боюсь, даже в нашем Генеральном штабе были менее совершенные карты, чем эти, купленные моей переводчицей в туристическом центре Цюриха.
Теперь следует разбираться. В том, что Рашид Касимов не останавливался в Цюрихе, я уверен. Он обязан был понять, что не должен появляться в этом городе. Разве что в банках и только на время, нужное для оформления и перевода денег. В противном случае
Кроме того, я не сомневаюсь, что комплексная проверка Цюриха, проведенная его преследователями, была очень тщательной и включала в себя все более или менее известные отели и пансионы.
На основании этого я вывожу свою формулу поисков моего клиента. Он должен был остановиться в городе, близко расположенном к Цюриху. При этом желательно, чтобы город этот имел свой аэропорт, из которого мой клиент сразу, после завершения банковской операции, мог улететь. Я внимательно изучаю карту Швейцарии. Трачу на это весь день, очерчивая район возможных поисков. Лозанну и Женеву я отбрасываю, они расположены слишком далеко от Цюриха. А вот Берн, до которого можно добраться достаточно быстро, привлекает мое внимание, и я выделяю этот город особо, решив, что поиск нужно начать именно оттуда.
Дважды в день мне звонят и, когда я поднимаю трубку, быстро отключаются. Проверяют, действительно ли я нахожусь в номере. Наконец в восьмом часу вечера я звоню своей «помощнице».
– Вы ужинали? – спрашиваю я, словно ничего не произошло. В конце концов, она могла сделать это и не нарочно.
– Нет, – слышится ее глухой недовольный голос, – я еще не ужинала. Вас это действительно волнует?
– Не очень, – грубо отвечаю я, – но вы мне нужны. Поэтому бросайте все свои дела и идите ко мне.
– Меня никогда так не приглашали, – бормочет она обиженно и кладет трубку. Через минуту она стучит в дверь. На этот раз на ней узкая темная юбка, немыслимо короткая. Ноги, вопреки моим ожиданиям, прямые и красивые. Это меня озадачивает. Как правило, брюки любят носить женщины с кривыми ногами.
– Вот вам телефон, – говорю я, не дожидаясь, пока она откроет рот, – позвоните в ресторан и попросите принести нам ужин.
Она набирает номер. Говорит она по-немецки более чем уверенно. И свободно. Ведь по нескольким произнесенным словам можно судить о качестве речи. Хоть в этом мне повезло. Произнеся несколько фраз, она смотрит на меня.
– Что вы будете есть?
– Что-нибудь мясное.
Она усмехается.
– Конкретнее, что именно вы хотите? Свинину, телятину, говядину или баранину?
После Афганистана я полюбил баранину.
– Давайте баранину, – соглашаюсь быстро, – и пусть принесут побольше хлеба.
– А какой салат вы хотите?
– Это на ваше усмотрение, – отмахиваюсь я, продолжая изучать лежащую передо мной карту.
Она говорит еще несколько фраз и опускает трубку. Потом оборачивается ко мне.
– Вы звали меня только из-за этого?
– Нет, не только. Я хочу, чтобы мы вместе просмотрели эти карты. И чтобы вы позвонили вниз, в расчетный отдел, и уточнили, кто заказывал для нас номер в отеле. Мне это очень важно.
– Они могли заказать прямо на месте, – отвечает она. Я чувствую в ее словах насмешку. Но все-таки настаиваю на том, чтобы она позвонила портье. Их разговор и ожидание оказываются долгими. Лишь через пятнадцать минут она благодарит портье и объясняет мне: – Наши номера заказаны представителем посольства… – и называет среднеазиатское государство, которое я подозревал с самого начала. Да, мои предчувствия не напрасны.