Третий вариант
Шрифт:
С трудом протиснувшись к поезду, сажусь в вагон, к счастью, полупустой. Едва я разместился в вагоне, как раздается телефонный звонок. По-моему, заказчик скоро будет находить меня и в туалете. Или это Надя?
Да, она.
– Я уже в поезде, – сообщаю радостно, – сейчас выезжаю. Через шесть часов буду в Лабуэре.
– Надеюсь, ты не сойдешь по дороге, – она смеется.
Я отключаюсь и решаю немного поспать, но тут снова звонок. Наверное, опять Надя. Нет, на этот раз – мой главный заказчик.
– У вас есть какие-нибудь новости?
– Пока нет. Я еще не выехал из Парижа, – отвечаю я как раз в тот
– А фотографии Селичкиной?
– Я их получил. – Черт возьми, совсем забыл о них.
– Надеюсь, вы все-таки знаете, что делать.
На этот раз он отключается первым, а я отодвигаю коробку в сторону и достаю конверт с фотографиями. Мне в самом деле интересно, какая из себя эта Селичкина, если Касимов решил вызвать ее к себе в Европу. Вынимаю фотографии…
Вы, конечно, сразу догадываетесь. Так и есть, на них та самая женщина, которая приехала в Лабуэр. Только здесь она худощавая, подтянутая, а в Лабуэре – с огромным животом. Я просто дурак. Ведь ее фотография действительно была в личном деле Касимова. Правда, на ней она в больших темных очках и в строгом брючном костюме. Узнать в ней женщину, которую я видел в Лабуэре, было довольно сложно. Но я обязан был ее узнать.
Теперь фотографий несколько. Она сфотографирована в купальном костюме и в разных платьях. Сомнений нет: Элина Селичкина и есть та самая женщина, которая приехала в Лабуэр. Беременной. Шесть месяцев назад Касимов уже знал, что она беременна. Знал, что это будет его ребенок. И сделал все, чтобы вытащить мать своего ребенка из России. Она была не просто его девушкой и его сотрудницей. Как же я об этом не догадался? Конечно, толстяк, который был вместе с Селичкиной, всего лишь прикрытие, ширма для того, чтобы она спокойно могла вынашивать своего ребенка. Его ребенка, черт возьми! Я искал самца, а наткнулся на лежбище. Но теперь я знаю, что Касимов где-то рядом. Где-то очень близко. Я сложил фотографии и сунул конверт в карман. А рядом с собой положил коробку с куклой «Барби» и мой сотовый телефон. Откуда я мог знать, что меня еще ожидает в этот день.
ГЛАВА 27
Продолжение событий. День тринадцатый
В Лабуэр я прибываю в седьмом часу вечера. Покупаю сигареты на маленьком, уже таком знакомом вокзале, две банки своего любимого пива и еду к себе «домой». Такси подкатывает к дому. Расплатившись, я выхожу, ожидая услышать с балкона веселые голоса Нади и Саши. Но на балконе никого нет. Меня удивляет это обстоятельство. Открываю дверь, вхожу в дом. И сразу чувствую незнакомый запах. Запах мужского пота. Я ведь говорил, хороший киллер – что собака. Так и есть, в гостиной сидит какой-то типчик с прилизанными, словно напомаженными, волосами. И нагло так улыбается.
– Добрый вечер, – говорит этот типчик, – решил вот заглянуть к вам в гости.
В такие минуты нельзя действовать неосмотрительно. Я ставлю пивные банки на столик. Сажусь напротив него в кресло.
– Что случилось?
– Ничего, – улыбается он, – все в порядке. Просто мы прилетели сюда на самолете немного раньше, чем ты. Решили тебя опередить. И заодно поблагодарить за Селичкину. Это ведь ты ее нашел. Так верно вывел нас на нее.
Интересно, есть у него оружие или нет? Наверняка есть.
– А где моя переводчица? – спрашиваю равнодушным
– А зачем она тебе? – нагло улыбается типчик. – Все в порядке. Мы ее уже домой отослали, в Москву. Вместе с девочкой. Нам она больше не нужна.
– Понятно. А как про меня узнали? Про мой город?
– Это наш фирменный секрет, – улыбается типчик, – мы ведь тебя про твои секреты не спрашиваем.
Я вдруг чувствую затылком: еще секунда – и меня ударят. Прямо-таки ощущаю надвигающийся удар. Может, после того как я стал инвалидом, у меня обострились все чувства. Я беру банку пива и с силой бросаю ее назад, а сам прыгаю на типчика, сидящего передо мной. Сзади слышится чей-то стон и тихий выстрел, явно через глушитель. Но я не чувствую боли.
Типчика я в падении достаю. Пролетев над столиком, выставив свою левую руку, попадаю ему по скуле. А стоявший за моей спиной здоровяк приходит в себя: хотя еще и моргает правым глазом, но уже целится в меня из пистолета с глушителем. Видимо, я попал ему банкой в лицо.
У меня хоть и одна рука, но силы еще есть. Да и злости во мне слишком много. И потом, я должен узнать, куда они дели Надю и Сашу. Поэтому за секунду до того, как этот детина стреляет в меня, я поднимаю над собой тело типчика. И сразу две пули входят в его печень. И он перестает дергаться.
Бросив тело на его убийцу, я успеваю упасть и перекатиться. Еще два выстрела, но я уже в коридоре. Теперь перевести дыхание. У него положение хуже моего. Я здесь все знаю, а он – нет. И самое главное, он уже в некотором мандраже. Ну, в некотором замешательстве, так будет точнее.
В коридоре не за что ухватиться. Здесь у меня довольно слабая позиция. Я отступаю дальше, к двери. Там у шкафа есть зонтик. Элегантный, большой, с ручкой. Как раз то, что мне нужно. Я успеваю его схватить и вернуться на место, когда из гостиной осторожно выходит здоровяк. Координация у него, конечно, не та. Я ведь киллер, а он типичный убийца. Толстое, неустоявшееся дерьмо. К тому же с непропорционально длинным оружием. На дуло навинчен глушитель, который делает пистолет уязвимым. В таких случаях нужно только стрелять. Охотиться с надетым глушителем, по-моему, просто идиотизм.
Я резким движением руки с зажатым в ней зонтиком выбиваю пистолет. Думаете, он не успел выстрелить? Успел. Только пуля прошла над моей левой кистью, даже не задев и без того неживую руку. Зато пистолет уже на полу, а зонтик у меня в руке. Ох как я им здорово воспользовался! Я избил его до полусмерти, словно вымещая на нем все свое бешенство. Потом поднял пистолет, открыл ему рот и четко на ухо произнес:
– Я тебя все равно убью. Но если не скажешь, где женщина и ребенок, буду убивать долго и медленно. Ну, быстрее.
Он молчит, соображая. Потом что-то лепечет. Я бью его по лицу, чтобы он понял ситуацию, и снова спрашиваю:
– Где они?
– В отеле «Палас», – хрипит он, – на берегу моря.
– Сколько человек осталось в «Паласе»? – Я давлю пистолетом на его рот изо всех сил.
Он хрипит от боли.
– Говори, – требую я, теряя терпение.
– Еще четверо. В двести втором и двести третьем номерах.
– А женщина с девочкой где?
Он молчит, и я, подняв пистолет, еще раз бью его по лицу. Изо всех сил. Лопается кожа, начинает идти кровь, и он кричит: