Третий Завет. Тетралогия
Шрифт:
– Если в крепости не оставить гарнизон, то в ней могут поселиться разбойники.
– Не думаю, что за несколько месяцев тут успеют завестись разбойники. А там и война завершится, так или иначе. Если же рыцари Храма решат оставить свой гарнизон в проклятом месте, то это будут их трудности. Но если их разъезды начнут тревожить моих людей, то я буду считать нашу договорённость расторгнутой.
Внезапно в окружающей нас толпе люди стали расступаться, и мы отвлеклись на Хехехчин с Избранной, над головой которой продолжала висеть отметка божественного покровительства. Девушки приблизились и остановились, соблюдая приличия. А я поспешил
– Эта благородная дама – Мария, дочь визиря ильхана Аргуна. После того как мусульманские заговорщики предали и отравили своего хана, его визиря схватили и казнили, а её продали в рабство. Но Камень призвал её на службу Богу, прямо из рабского загона, а она приняла новое имя, поскольку старая жизнь для неё закончилась.
Эмир некоторое время молчал, а потом вежливо наклонил подбородок, первым приветствуя отмеченную Благодатью.
– Если это правда, то предатели совершили немыслимый грех, каковы бы ни были их помыслы.
Мария спокойно кивнула в ответ, воздержавшись от слов.
– Принцесса монголов Хехехчин, родственница великого хана монголов Хубилая, невеста умершего хана Аргуна. В связи с заговором в столице ильханата, она прибыла к своим единоверцам-христианам, вассалам своего жениха, дабы не попасть в жадные руки слуг египетского султана.
Это был удар, который аль-Хасан ибн Аби не сумел сдержать. Его лицо дрогнуло.
– Ваше высочество, – я склонился в лёгком поклоне, – не соблаговолите ли вы…
Я прервался, поскольку Хехехчин вздохнула и сунула руку в котомку на своём боку, извлекая тубус со свитком. Его она передала Марии, а у той верительные грамоты принцессы с полупоклоном принял уже я.
Сарацин щёлкнул в воздухе пальцами, и откуда-то из-за его спины к нам поспешно протолкались двое. Изучение бумаг не заняло много времени, а после эмир, а за ним и все его воины склонились в глубоком поклоне, как перед лицом императорской крови.
– Я обязан известить о вашем прибытии своего повелителя, ваше высочество, – глухо произнёс сарацин. – И я это сделаю так быстро, как только возможно.
Казалось, воздух вокруг сгустился от его слов, но приказа о нападении не последовало. Может быть, дело было в нашем статусе, может – в недавнем явлении Ангела Небесного, может – в осознании тщетности самой попытки нападения. Сам эмир как будто съёжился, но не так, как это делают трусы, а как будто на плечи его легла неподъёмная каменная плита. Думаю, все вокруг прекрасно осознали последствия присутствия в наших рядах принцессы монголов. Те явятся за ней, это неизбежно как прилив. И они придут как прилив, как приходили много раз до этого. Может быть, султан и сможет их остановить, может быть, они не пойдут в этот раз на юг, в Египет, а удовольствуются лишь этими землями, но что от этого местным жителям, на которых падёт гнев бесчисленного монгольского войска?
– Я передумал, – невыразительным глухим голосом внезапно вновь нарушил наступившую тишину эмир. – Я и мои люди сдаёмся в плен. Лично тебе, и рассчитываем на твою милость и защиту, да смилуется над нами Аллах. Я прикажу, и Белый Замок распахнёт ворота перед твоим войском.
На том и договорились. Эмир с остатками своего войска сдался мне, якобы после сокрушительного поражения в битве. Что ещё смогут подумать посторонние люди? К тому же битва действительно была, как и жертвы с обеих сторон. Кто поверит новостям, что под Красной Башней мусульмане и христиане сражались бок о бок с демонами,
Мария и Хехехчин убыли в сопровождении туркополов и последнего из братьев-рыцарей ордена Храма в Тортосу. Как сказала мне Избранная, недобро щуря глаза в сторону альвийки, она лично приготовит той мороженое, необходимое для закрытия моего задания. В Красной Башне остался небольшой гарнизон во главе с братом-сержантом, дожидаться возвращения брата Риккардо и следить за окрестностями. Заодно они соберут трупы павших и их вещи. Вместе с ними осталась и часть воинов эмира, тоже для сбора тел и погребения павших. Сам Аль-Хасан ибн Аби принёс мне вассальную присягу, как своему новому сюзерену, и я со своими людьми и следующей за мной тенью Мэрион отправился принимать под свою руку неожиданно упавшее в неё новое владение. Разумеется, вместе с эмиром, дабы сдача Белого Замка прошла без неожиданностей. К тому же мне нужно ознакомиться со своими землями и показаться местным жителям, освободить из рабства христиан, а ещё – забрать заложников, ведь верных людей у меня с собой совсем немного, а значит, охрану новых владений мне придётся доверить самому эмиру и его людям. Забавно, что в определение «верных людей» по умолчанию были отнесены и сирийцы из гарнизона Маргата, хотя и для них я лишь недавно стал сюзереном.
А ночью в мои покои в Белом Замке, где мы остановились на ночёвку, тенью проскользнула альвийка. Я проснулся от её прикосновения, и едва распахнув глаза, услышал шёпот.
– Спокойно, это всего лишь я. Над нами полог молчания , и происходящее в комнате никто не услышит.
– Ты? Что-то случилось?
В рыцарских орденах принято спать одетыми, а не нагими, и при слабом освещении. Так что тыкаться в темноте подобно слепому котёнку мне не пришлось, как и смущаться собственной наготы. Распознав склонившуюся надо мной фигуру, я приподнялся на локте и сел, и лишь тогда обратил внимание на то, что Мэрион не одета. Точнее, на ней одето нечто полупрозрачное, напоминающее ночнушку или лёгкий халат, полураспахнутый на груди.
Альвийка перехватила мой взгляд и довольно усмехнулась. Да уж, ситуация. При побудке по тревоге ведут себя не так.
– Постой. Ты ведь замужняя дама.
– Глупый. Я же говорила, что мой муж пропал без вести в бою. По нашим законам он считается мёртвым, а я – вдовой. Других принципиальных возражений, как я понимаю, у тебя нет? Хорошо. Ты обещал. Жизнь за жизнь, признаёшь?
Я нехотя кивнул.
– Я хочу взыскать этот долг здесь и сейчас. За свою спасённую жизнь ты подаришь другую жизнь, и больше ничего не будешь мне должен. Понимаешь о чём я, или мне объяснить тебе как маленькому? Сделка?
– Я не отказываюсь от своих слов, но ты же говорила, что от союза альва и человека не может быть детей.
– А ещё я говорила, – в ответ на мои движения, альвийка спокойно расстегнула полы своей одежды и она скользнула на пол за её спиной, – что всё зависит от личной силы. А ещё, ты по-прежнему слишком мало знаешь о моём народе и его обычаях. Магия может всё, а мне нужен этот ребёнок.
Она ловко выхватила у меня край одеяла и скользнула в постель, усаживаясь рядом и плотно прижимаясь своим горячим бедром к моему.