Третья истина

Лина ТриЭС

Она ни в коем случае не хотела быть поклажей. Наверное, Ромашка думает: «вот какой-то куль взваливают!» Разве мешок она слушаться будет? Она собралась с духом и после чуть ли не десятого приглашения приступила сама. Старалась изо всех сил и запыхалась, но похвалы не дождалась.

– Устала?

– Нет, нет. Не получается же пока. – Вот как надо учить русский язык! В этот момент слова « мышцы болят» стали для Лулу понятнее всех слов на всех языках мира.

– Упорство – твой конек, – он похлопал по спине лошади и впервые за все занятие улыбнулся, да и то каким-то краем губ, –

все же присядь и посмотри вверх!

Лулу шмякнулась на траву, задрала голову к синему небу и засмотрелась на белые облака. Они были привешены, как гроздья, к туго натянутому блестящему куполу.

– Там тоже виноградник! – наконец, закричала она, – и виноград белый, потому что волшебный! И можно, летая, его собирать!

– Да… – почти про себя проговорил Виконт, – в тебе это есть. Передалось. – В его голосе была такая смесь оттенков, что Лулу и не попыталась разобраться, а только убедила себя, что это похвала, и расплылась в довольной улыбке. Не подозревает же он, что ей по наследству передалось умение порхать в небесах?

Заметив эту улыбку, Виконт поднялся и неожиданно строго заявил:

– Хватит, ты отдохнула, а то потом и вовсе не уговоришь себя, хотя бы, встать с места. Пробуй еще!

Лулу толкнулась, взлетела … и очутилась в седле.

– Отлично! Еще раз!

И опять получилось! Лулу казалось, что она невесомая, она была готова прыгать еще и еще, разве, что кто-то схватит и не пустит… Ее тренер это и сделал, ухватив, шутя, за распустившуюся косу.

– Сбереги немного сил, Александрин, – пристегивая Ромашку к длинному ременному поводу, посоветовал он, – если желаешь узнать, как получать от лошади вдвое меньше неприятностей.

– А что за неприятности, мсье Виконт?

– Она будет подкидывать тебя в два раза меньше, если научишься разгружать шаг.

О, это не мешало бы! Несколько взлетов на спину лошади с последующим соприкосновением с седлом были весьма ощутимыми…

Они попали домой только, когда солнце уже начало клониться к западу, все сроки обеда были пропущены, а бедняга Пузырев успел проснуться, крепко выпить снова и вторично впасть в забытие…

– Ты ешь, Александрин, я поднимусь к себе!

Лулу послушно закивала и с готовностью уселась за стол:

– Ага. Я очень голодная, мы ведь хотели взять с собой и забыли…То-о-о-ня! – закричала она на весь дом. Тоня прибежала. Сначала узнать что произошло, а узнав, что Лулу, попросту, ликует, вторично – с подносом.

– Тоня! …Что это за катание было! Как особенно, Тонечка!.. А он говорит… упорство – конек! А потом она – покруг, покруг! Завтра нам обед, обед с собой вдогонку! Не забудь хорошенько, ладно Тонечка?

– Барышня, да что вы такое говорите? Кто – по кругу? Кому обед собирать? Вы ешьте, вот суп, жаркое тоже….

Когда Лулу поела и обрела способность объяснять связно, она рассказала, что к чему, с большим удовольствием и подробностями.

– Чудеса! Чего это Пал Андреич? Скучно ему, видать, в нашей глуши, вот и придумал себе занятие – с вами возиться!

– Почему так – «возиться»? Почему, Тоня? Ему самому нравится!

– Да разве я что говорю? Прикидываю просто. Неужто,

ему папаша приказал, как мальчишку, вас учить? Небывалое дело… А то, может, и вас в офицеры готовит? – Тоня громко фыркнула.– С вашего папеньки станет! Для него девка – вроде, не человек!

– А он не такой!

– Да вы о ком это?

– Павел Андреевич! Ему девка как раз самый отъявленный человек! Я даже не попросила еще, а он уже сам безразговорно согласился!

– Кто, чего согласился? Что ты лопочешь такое несуразное? – вошедшая тетка, видимо, была в брюзгливом настроении.

– Поль Андреевич учил меня на лошади ездить! – радостно сообщила Лулу и ей.

– О, Боже святый! Ну, и фокусы он откалывает! Чудасит не в меру! Да и власть какую в доме забрал! Уезжает, приезжает, девчонку вот, без спроса увез на полдня! А может, я не велю? А? Я дома за старшую, раз брат уехал!

Лулу напряженно вслушивалась: о Виконте говорится в недовольном тоне и она этому причиной! Она стала быстренько соображать, что сказать в его оправдание и как перевести теткино недовольство на себя…

Но Виконт появился раньше, чем что-то путное пришло Лулу в голову.

– Евдокия Васильевна! Если вы не поможете с бумагами – я пропал! Какой из меня эконом?

– Пал Андреич, а Пузырев-то, что же?– В голосе тетки не было и следа ворчливого тона!

– Спит безгрешным сном. – Он улыбнулся тетушке, склонив голову к плечу, явно ища одобрения, и серьезнейшим тоном прибавил:

– Этому пора положить конец. Вы – хозяйка, вы столь опытны в делах. Решать – вам и только вам.

– Да уж, Домна не позаботится ни о доме, ни о дочери, ни о делах… Наряды, тряпки, гости – тут она дока!

Виконт посмотрел мельком на Лулу, та засияла ему навстречу глазами, и повернулся снова к Евдокии Васильевне, продолжающей разливаться о некудышних хозяйственных способностях невестки.

– Так что, поможете?

– Да уж, видно, придется – милостиво улыбнулась Евдокия Васильевна. Виконт пропустил ее в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.

ГЛАВА 7. СКАНДАЛЫ... СКАНДАЛЫ. МАДАМ ДОМИНИК И ДАНТЕС.

Лулу сидела в своей комнате и занималась мирным, не требующим физических усилий, но очень любимым, делом. Бумажные фигурки в старинных кринолинах и камзолах разложены по всей кровати. Как жаль, что их не было в Ростове! Карандаши наточены. Можно приступать. У нее собрался целый город этих бумажных людей с «многоэтажными» именами на оборотной стороне. Она разыгрывала с ними самые сложные сюжеты. Население города отличалось необычным составом. На сто человек приходилось не менее двадцати королев, штук пять королей и значительное количество их наследников. Попадались злые колдуны и просто непорядочные люди, которые рождались из забракованных ею монархов. Ощущался небывалый недостаток не только коронованных, но и простых мужчин. Лулу терпеть не могла разрисовывать скучные камзолы и панталоны, предпочитая этому пышность женских нарядов и причесок, на худой конец пурпурные кюлоты принцев.