Третья мировая психотронная война
Шрифт:
Как же конкретно происходил этот процесс? Для начала Горбачёв провозгласил перестройку, гласность и новое мышление в международных отношениях. «Новое мышление» означало, что СССР будет всеми силами стремиться к миру и не останавливаться ни перед какими жертвами на этом пути. Советский режим начал стремительно сдавать свои международные позиции. В одностороннем порядке (без всякой взаимности со стороны США!) сокращалось ядерное вооружение, уменьшалась численность армии, сворачивались перспективные оборонные исследования. Заводы, занимавшиеся выпуском военной продукции, пытались перестроиться
Всё это привело к последствиям двоякого рода. Во-первых, авторитет СССР резко упал, позиции страны стали гораздо хуже. При всём этом было очевидно, что гарантией мира может служить баланс сил, а не резкое ослабление одной из сторон. Представьте себе, что вы встретились в подворотне с грабителем, у которого есть пистолет. Но у вас он тоже есть! Вы стоите, направив оружие друг на друга. И тут вы внезапно отбрасываете свой пистолет в сторону, широко улыбаясь и говоря: «Отлично, мы завершим дело миром!» Не очень умный шаг, не правда ли? А Горбачёв сделал именно так! Был ли он глупым простаком?
Во-вторых, основа экономики СССР, военная промышленность, получила мощный удар. Тысячи квалифицированных инженеров и рабочих остались без дела. Научный прогресс затормозился. Если завод делает системы управления для военных ракет, он может выпускать и компьютеры. Если он перепрофилируется на «мирные» кастрюли, о компьютерах придётся забыть. К слову сказать, первый советский завод по массовому производству персональных компьютеров должен был вступить в строй в 1992 году. Представляете, каких денег лишились бы «Майкрософт» и IBM, если бы развал СССР не помешал этому?
Но все внешнеполитические шаги Горбачёва меркнут перед его экономической программой. Во-первых, он начал антиалкогольную кампанию, резко ограничив продажи спиртного. На такое мог пойти только ученик младших классов для детей с задержкой психического развития — ведь ещё со времён провала «сухого закона» известно, что такая мера губительна. Государственный бюджет лишается значительной части своих доходов. Люди не перестают пить, но начинают вместо качественной водки употреблять технический спирт или некачественный алкоголь, выпускаемый подпольно. Число отравлений резко возрастает. Зато процветает мафия, которая делает деньги на дефиците алкоголя. Был ли Горбачёв недалёким политиком, не понимавшим этого?
Наконец, в 1988 году выходит закон о предприятиях, который позволяет всем советским производителям продавать свою продукцию кому угодно, а не сдавать государственным торговым организациям. Действие этого закона сходно с ситуацией, когда в мотор автомобиля заливается серная кислота вместо масла. Мгновенно возникает дефицит почти на весь спектр товаров, в магазинах невозможно что-либо купить, впервые после окончания войны вводятся карточки.
Чтобы закрыть дыры в бюджете, берутся иностранные кредиты. Запад предоставляет их пачками, и скромный внешний долг СССР мгновенно вырастает на порядок.
Итак, повторю свой вопрос: был ли Горбачёв глупым простаком? Но ведь за его спиной стояла целая команда весьма образованных людей,
Значит, всё-таки предательство? Именно к такому выводу приходит Филарет. Впрочем, у нашего коллеги Жерара вскоре появились другие соображения на этот счёт.
Наверное, эта версия никогда не появилась бы на свет, если бы не наш новый знакомый — иракский биолог. После расшифровки записи Филарета Жерар некоторое время ходил в задумчивости, а потом вдруг выдал:
— А что, если их всех подменили?
— Кого? — не понял я.
— Ну, всех этих русских политиков. Они же все бывали в командировках за рубежом. Там их вполне могли заменить другие люди!
— Ты говоришь какую-то ерунду, — рассмеялся я, — разве такое возможно?
И тогда Жерар поведал мне следующую историю, рассказанную ему одним новым знакомым, бывшим иракским учёным, ныне проживающим во Франции. В 1996 году спецслужбы Ирака установили тщательное наблюдение за неким высокопоставленным чиновником. Незадолго до этого он посетил своих родственников в Саудовской Аравии, по возвращении же его словно подменили. Этот человек ранее неоднократно доказывал свою преданность режиму, и, если бы не атмосфера всеобщей слежки и не постоянный поиск предателей, происходивший в Ираке, никто ничего бы не заметил. В конечном счёте через некоторое время его поймали на отправке за границу секретной информации. Казалось бы, обычное предательство, но что-то заставило иракских контрразведчиков насторожиться.
На допросы предателя пригласили ведущих медиков и биологов, в числе которых оказался и наш знакомый. Именно они смогли разглядеть на его лице еле различимые следы проведённой пластической операции. А дальше уже было дело техники: хотя преступник не «кололся» даже под воздействием сильнейших психотропных веществ, контрразведчики, опросив всех его близких и друзей о мельчайших подробностях его жизни, обнаружили странные «провалы» в его памяти, вернее, легенде. Потому что теперь сомнений уже не оставалось: речь идёт о двойнике, искусно замаскированном под чиновника. Подмена произошла, вероятно, во время поездки в Саудовскую Аравию.
Агента в конечном счёте «раскололи», и он подтвердил эту версию. И Жерар задался вопросом: не были ли высшие руководители СССР, проводившие перестройку, точно такими же двойниками, созданными в медицинских лабораториях США?
Множество фактов указывало именно на такое развитие событий. Конечно, подмену могли быстро распознать члены семьи. Но за границу партийные деятели выезжали вместе с семьями, и, соответственно, подмена тоже могла производиться групповая. Известны случаи, когда после возвращения из загранкомандировок такие люди резко ограничивали общение со своими прежними друзьями. Тогда это считалось проявлением заносчивости, сейчас мы можем говорить о боязни «расколоться».