Третья мировая война (сборник)
Шрифт:
Тад стоял поодаль и молча грыз ногти
— Я же тебе говорила, что мы с ней связаны. Я забыла. А сейчас держит. Это так странно… — Она улыбнулась. — Но это правда.
Мария приподняла голову и посмотрела вдаль.
— Отпусти меня, башня, — сказала она беззвучно, — я такая счастливая. Есть такой человек — Арви, самый добрый и самый прекрасный… Я хочу уйти с ним далеко-далеко… А тебя я все равно буду помнить… Отпусти меня, пожалуйста…
— Если я отпущу тебя, — так же беззвучно ответила башня, — я потеряю свою силу. Это твоя душа живет в самой глубине
— Башня, миленькая, — шептала Мария, — ну что тебе стоит! У тебя и так получится, я уверена.
— Ах, Мария, — отвечала башня, — ведь ты не знаешь моего устройства. Я это ты. Если мы расстанемся, пробежит трещина. Принцип моей работы…
Мария уже не слышала ее, и никто не слышал, а башня философствовала. Принцип моей работы, говорила башня, основан на балансе. Великое и малое подчинены друг другу. Мировая гармония — это баланс протуберанца и слезинки. Я вижу перед собой как бы огромные весы. Я сама становлюсь этими весами. На одной чаше — счастье человечества. Мир без оружия и насилия. Мир сытый и светлый. На другой — ты. Или Арви. Или Марк. Или какой-нибудь малыш. Неважно, кто. Пусть он крохотен, одинок, слаб. Меня учили с детства, что вес на первой чаше ничуть не больше, чем на второй. И пока сохранен этот баланс, я не могу сделать выбор. Но когда ты просишь меня, я теряюсь. Весы приходят в движение. Все может рухнуть. Но Мария не слышала ее.
— Если ты уйдешь, — продолжала башня, — я превращусь в мертвую груду металла и кристаллов, автоматы снова начнут стрелять, бомбы взрываться…
— Отпусти меня, — повторила Мария, — я такая счастливая…
Арви сидел рядом, обняв колени.
— Эй, вы, — зашипел Тад. — Перекати-поле ждать не будет. Плакала тогда наша заграничная свобода. И денежки плакали…
— Помолчи там, — бросил Арви.
— Ну, с вами свяжешься, — сказал Тад. — Псих на психе.
— А ты забыл, как башня тебя не пускала? — Арви уставил на него голубые глаза.
— Ну, это когда было. И не здесь совсем.
— Все, — вдруг сказала Мария. — Она отпустила меня.
На столе пискнул зуммер. Дежурный офицер взял трубку.
— Господин маршал, — обратился он к начальнику штаба, — важное сообщение из южной зоны оцепления.
— Я сам, — сказал президент, устремившись к аппарату.
Голос в трубке захлебывался от волнения:
— Эффективность обстрела налицо… Разрывы ложатся вплотную к стенам… В бинокль видны повреждения…
Президент вздохнул и обвел взглядом присутствующих.
— Хорошие новости, господа. Кажется, наступил перелом.
Когда далеко за камнями мелькнули мундиры пограничной полиции, Тад развеселился.
— Ку-ку, беретнички, тю-тю, легавые! — кричал он, брызгая слюной и показывая остатки гнилых зубов. Он подпрыгивал, хлопал себя по ляжкам, приставлял обе пятерни к носу, издевательски помахивая пальцами. При этом природная осторожность заставляла его ловко прятаться за каждым подходящим камнем.
Мария и Арви молча шли впереди.
— Мария! — закричал Арви.
Темные глаза девушки смотрели в небо. Арви опустился на колени и медленно пополз к ней. Тад испуганно молчал, кусая костяшки пальцев.
Арви встал.
— Ты убил ее, ты! — Арви невидяще надвигался на приятеля.
— Ты с ума сошел, — Тад пятился. Споткнулся, упал, в страхе вытянув вперед руку. Арви прошел мимо.
— Ты убил ее, — шептал он, — ты отнял у меня все — свободу, любовь, саму душу…
— О чем ты, Арви? — взмолился Тад. — Кто отнял у тебя душу?
Арви резко повернулся к нему.
— Мой отец.
— При чем здесь твой отец? — Тад изумленно моргал. — Ну и дела! А я-то думал, ты взъелся на него за то, что он тебя из дому выгнал. Президентский дворец как-никак.
— Дурак ты, Тад, — сказал Арви. — Помоги лучше.
Они нашли трещину в земле. Перетащили в нее тело. Навалили сверху горку камней.
— Ну что, пошли, — нерешительно сказал Тад. Арви молчал.
— Стемнеет скоро.
— Иди один.
— Как один? — голос Тада дрогнул.
— Она отпустила Марию, но держит меня.
— Да кто же?
— Башня. Она зовет меня голосом Марии. И вот здесь — крючок, — Арви дотронулся до сердца. — Тянет, так тянет. Понимаешь?
— Не уходи, Арви. Я один не хочу.
— Возвращайся со мной.
— Нет! Они убьют нас.
— Мне нужно туда, Тад. Не сердись. Когда в этой башне живет человеческая душа, она никому не дает стрелять. Понимаешь? Ты можешь не бояться, идти, куда задумал. Никто не причинит тебе вреда. У тебя все получится, Тад.
— Ну и уйду. Уйду! — кричал Тад. Пена пузырилась на его толстых губах. Пропади ты пропадом, псих припадочный!
Арви повернулся и пошел назад, легко ступая резиновыми тапочками.
Сверху, на горном шоссе показались два джипа.
Советник прятал глаза.
— Я уверен, не пройдет и суток, его найдут. Главное, теперь точно известно, что он успел выпрыгнуть. Я думаю, он специально направил джип к обрыву, хотел сбить погоню.
— Умница, сынок! — Президент возбужденно шагал по ковру. — Так обвести вокруг пальцев всю твою хваленую службу. Если бы не эта скотина-бармен, он вообще преспокойно перешел бы границу.
— Возможно. Но он почему-то двигался в противоположном направлении. А этот тип пожадничал. Решил сорвать куш и с полиции. Он был уверен, что часы краденые. — Советник протянул серебристый диск президенту.
— Я подарил их Арви в день его совершеннолетия. Все-таки он хранил их, — сказал президент, лаская пальцами металл.
— Но не сохранил, — заметил советник. Глянул на президента и тут же пожалел о сказанном.
— Что за женщина была с ним?
— Некая Мария Синдер. Странное совпадение, но одно время она была в услужении у нашего почтенного изобретателя.