Третья мировая война. Можно ли ее остановить?
Шрифт:
Так началась политическая карьера Адольфа Гитлера.
Гитлер пришел в гражданской одежде, назвался писателем и сел в заднем ряду. Выступал «партийный теоретик» Готфрид Федер. Гитлер не выдержал, когда какой-то профессор призвал баварцев порвать с Германией и присоединиться к Австрии. Гитлер, ненавидевший Австрию, выступил резко против.
Антон Дрекслер описывал, как впервые увидел Гитлера:
«12 сентября 1919 года Немецкая рабочая партия проводила ежемесячное собрание в зале ветеранов пивной «Штернекерброй». Готфрид Федер прочитал доклад на тему «Как порвать с рабством процентных ставок». Только что появилась написанная мной первая
Я держал в руке полученные от издателя пять экземпляров и с интересом слушал оратора, который пришел к нам впервые. Он отвечал первому выступившему в прениях – профессору Бауману, требовавшему выхода Баварии из состава Германии. Новичок произнес короткую, но резкую речь в защиту великой Германии. Его речь произвела сильное впечатление и на меня, и на всех, кто его слышал.
Когда он закончил свою речь, я подошел к нему и поблагодарил его. Я попросил его ознакомиться с моей брошюрой, в которой изложены основные идеи нового движения. И добавил: если он согласен с нашими идеями, почему бы ему не зайти к нам на неделе и не поработать вместе с нами?»
Гитлер пришел на первое собрание своей будущей партии бездомным человеком, не имевшим друзей, весьма странным, с неприятными манерами, малообразованным. Но в нем прорезался ораторский дар и талант демагога.
В феврале 1920 года партия обрела название, под которым войдет в историю, – Национально-социалистическая немецкая рабочая партия. 1 апреля ефрейтор Адольф Гитлер демобилизовался и полностью посвятил себя политической деятельности. Одно из его первых выступлений законспектировал сотрудник баварской полиции.
– Нам нужно вернуть себе чувство национальной гордости, – возбужденно говорил Гитлер. – Но что или кто сегодня может быть предметом гордости? Может быть, наше правительство? (Смех в зале). Но скажу и другое – нам нужна национальная воля. Нельзя по каждому поводу жаловаться: «мы не можем»… Это не правильно. Мы можем! (Аплодисменты). Что нам нужно? Национальное самосознание. Надо слепо верить в наше будущее!
Он шел в политику не ради реализации какой-то идеи, он жаждал самореализации. Товарищи по партии познакомили его с расистской формой антисемитизма.
Прежде антисемиты видели опасность в евреях, потому что они придерживались иной религии. Если еврей переходил из иудаизма в христианство, он принимался в общество. Люди, среди которых оказался ефрейтор Гитлер, исходили из того, что религия не имеет значения, дьявольское начало сидит в любом еврее, даже ребенке, поэтому все они представляют опасность для Германии.
Он гордо именовал себя художником. Действительно интересовался искусством. Получив увольнительную, в отличие от сослуживцев отправлялся не в бордель, а в музей.
Судьба человечества пошла бы иным путем, если бы сто с лишним лет назад Адольфа Гитлера приняли в Венскую Академию изящных искусств. Он приехал поступать по классу живописи, но требования к абитуриентам были очень высоки. Директор академии сочувственно сказал Адольфу Гитлеру, что художника из него не получится. Он был, конечно, прав, но ей-богу, лучше бы он принял Гитлера. Одним плохим художником стало бы больше, зато миллионы людей остались бы живы.
Его талант лежал в политической сфере. Не стоит недооценивать его дарований. За три года он превратился из никому не известного солдата
Он не курил, не пил, стал вегетарианцем. Как такой человек мог увлечь за собой жизнерадостных баварцев? В те годы растерявшиеся после распада империи немцы были падки на правых агитаторов.
Гитлер делал первые шаги как оратор, выступая перед небольшими группами запутавшихся и ожесточившихся людей, не смирившихся с переменами в их жизни и в жизни Германии. Никогда еще в истории Германии комбинация риторики и насилия не оказывалась столь впечатляюще эффективной.
На митинге 29 июля 1921 года Гитлера уже назвали «наш фюрер». Отныне Гитлер в окружении телохранителей входил в зал, когда все уже собрались и озирались в нетерпении. Как только он завершал выступление, то сразу же выходил. Он не позволял начаться дискуссии и не отвечал на вопросы, чтобы не сбить психологический настрой.
Поразительным образом Гитлер был вялым и апатичным человеком. Ему постоянно приходилось преодолевать себя. Его тайной мечтой было ходить в кино или в оперетту, сидеть в кафе, поедая пирожные, и разглагольствовать об архитектуре. Он не любил работать, говорил, что «масштабно мыслящему человеку достаточно сосредоточиться и работать в день два часа». Но митинги, жадное внимание, с которым его слушали, аплодисменты стали фантастическим по силе допингом.
А он был умелым тактиком. Постепенно завоевывал людей. Тщательно выстраивал свои речи. Зто не были импровизации. Начинал спокойным тоном, неспешно, словно нащупывая дорогу и проверяя, как далеко он может зайти. И только когда чувствовал поддержку аудитории, его голос и лексика менялись, он становился все более агрессивным. И доводил свою аудиторию до слез или экстаза. Известный оперный певец Пауль Девриен давал Гитлеру уроки сценической речи и ставил ему голос.
Мюнхенский профессор истории Карл Александр фон Мюллер вспоминал первое сборище нацистов:
«Они собрались на площади. Военные марши, флаги – лес ярко-красных знамен со свастикой на белом фоне, странная смесь милитаризма и революции, национализма и социализма… Ни в годы войны, ни во время революции я не видел такого горячечного возбуждения масс. И вдруг он появился. Невозможно описать лихорадку, внезапно охватившую аудиторию. Все вскочили на ноги, приветствуя его.
Он прошел совсем близко от меня. Он совсем не похож на человека, которого я прежде видел. Суровое и бледное лицо, горящее внутренними страстями, холодный огонь, пылающий в глазах, которые словно ищут врага, чтобы его сокрушить. Толпа придает ему эту мистическую силу? Или же он излучает эту силу, которая передается толпе? Фанатичный, исторический романтизм вкупе с жестокой силой воли. Средний класс, пребывающий в депрессии и упадке, вознес его. Но он не один из них. Он появился откуда-то из глубокого мрака».
Революции не проходят даром. Жизнь в послевоенной Германии никак не могла устроиться. Осенью 1923 года на фоне острейшего экономического кризиса все пошло вразнос. В Пруссии, Саксонии, Тюрингии вооруженный мятеж готовили коммунисты. А в Баварии тон задавали ярые националисты, в том числе нацисты во главе с Гитлером.
Главой германского правительства стал здравомыслящий и дальновидный политик Густав Штреземан, в его кабинет вошли и социал-демократы. Но Бавария не признала новое правительство в Берлине. Баварцы считали себя бастионом борьбы против социалистов. 26 сентября 1923 года власти Баварии ввели у себя чрезвычайное положение.