Третья правда

Бар-Зохар Майкл

— Я пойду с вами, — предложил Шнейдер.

— Нет, нет, оставайтесь здесь. Не стоит беспокоиться.

Саундерс скрылся в старинном Ратхаусе. Шнейдер пожал плечами и спрятался от дождя у входа.

Американец вернулся через несколько минут.

— Нашел, — сообщил он. — Что будем делать?

— Предлагаю вернуться ко мне домой, — пожал плечами Эгон Шнейдер. — Пороемся в моих папках. Может, у меня есть что-нибудь интересное о 13-м бараке. — Однако Саундерс не услышал в его голосе особой надежды.

— Хорошая мысль. — Джефф неожиданно повеселел. — Но почему бы нам сначала не пропустить по стаканчику? Я уже сто лет не был в «Гогенцоллерне».

Шнейдер

выразительно посмотрел на часы.

— Мне очень жаль, но…

— Ну, пожалуйста, Эгон, я прошу…

При необходимости Джефф Саундерс мог уговорить кого угодно. Шнейдер сдался со снисходительной улыбкой.

Саундерс ни на минуту не закрывал рот после того, как пожилой метрдотель в накрахмаленной куртке торжественно принес металлическое ведерко с красивой бутылкой рислинга. Они разлили ароматное вино.

— Prosit, [6] — сказал Шнейдер и поднял стакан.

Саундерс ничего не ответил. Неожиданно он помрачнел и пристально посмотрел в глаза австрийцу.

— Что случилось? — спросил Шнейдер. — Что-то не так?

Саундерс тяжело вздохнул. Помолчал пару секунд, потом решительно произнес:

— Хорошо, Эгон. Хватит нести чушь. Объясните мне, что происходит.

Эгон Шнейдер вздрогнул, как будто ему влепили пощечину. Он побледнел и поставил стакан.

6

Ваше здоровье (нем.).

— О чем вы говорите? Какую чушь? — Его голос дрожал от негодования.

— Может, все-таки хватит? У меня страшно мало времени, чтобы предотвратить катастрофу, а вы не только не помогаете, но даже вставляете мне палки в колеса. А сейчас в довершение ко всему еще и обижаетесь. Скажите мне правду. Больше я у вас ничего не прошу. — Краешком глаза Джефф заметил, как к ним поворачиваются посетители. Он глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Потом, не глядя на Шнейдера, спокойно сказал: — А я то думал, что мы друзья. Я попросил вас помочь в очень важном и срочном деле. Вы не рассказали мне и половины того, что знаете. Почему?

Шнейдер молчал.

Саундерс посмотрел на собеседника и покачал головой.

— Вчера вечером вы встретили меня, как старого друга. Но стоило мне упомянуть фамилии двух русских из Дахау, как вас словно подменили. Вы знали их, знали их имена и знали то, что они сидели в 13-м бараке. Почему вы скрыли это от меня?

— Почему вы считаете, что я знал все это?

— Почему? Очень просто. Я посмотрел вам в глаза и сразу понял, что вы нервничаете. Помните, вы спросили: «Неужели из-за этого дела зависит судьба человечества?» Это в вас говорила неспокойная совесть. В подвале Ратхауса, где, по вашим словам, вы давно не были, вы сразу подошли к шкафам, в которых находились досье на Драгунского и Слободина. И материалы по 13-му бараку вы нашли очень быстро. На все поиски у вас не ушло и пяти минут. Это значит только одно: вы недавно видели эти папки и знали, где они лежат. Смотритель сказал, что в подвал провели свет, чтобы вы не портили себе глаза. Вы часто приходили в Ратхаус. Для чего, герр Шнейдер? И с кем?

Эгон Шнейдер пожал плечами и ответил:

— Три месяца назад ко мне приехали три члена Организации Бывших Узников Лагерей, штаб-квартира которой находится в Швейцарии, в Берне. Они хотели сделать список всех оставшихся в живых узников Дахау и Бухенвальда.

Я предоставил свои архивы в их распоряжение, и они, примерно, неделю работали с ними. Ко мне часто обращаются с такими просьбами, и я никому не отказываю. Разве в этом есть что-то плохое?

— Кого еще вы водили в подвал?

— Что это, полицейский допрос? — вспыхнул Шнейдер. Саундерс никогда еще не видел австрийца таким разгневанным. — Кого еще, по-вашему, я туда водил?

— Если хотите, я вам скажу, кого. — Джефф достал из кармана блокнот. — По правде говоря, я не забывал в архиве блокнот. Я попросил вас подождать только для того, чтобы задать несколько вопросов смотрителю. Две сотни шиллингов развязали ему язык.

Два месяца назад вы приходили в Ратхаус с каким-то молодым человеком. Смотритель думает, что он француз или бельгиец. На следующий день вы вновь привели его. Хотите, я опишу вам этого молодого человека? Среднего роста, шатен, худощавый, на нем был свитер, куртка и светло-синий плащ. Вы говорили по-французски. Достаточно, герр Шнейдер?

Австриец долго молча смотрел на стол. Наконец он поднял голову, встретился с Саундерсом взглядом и тяжело вздохнул. Только сейчас Саундерс увидел у него знакомые глаза: теплые, добрые…

— Хорошо. Наверное, я заслужил эту глупую сцену. Просто забыл, что имею дело со старым хитрым лисом из разведки.

Саундерс молчал.

— Вы правы, — кивнул Эгон Шнейдер. — Все было так, как вы сказали. Я знал и о ваших русских, и о том, что они сидели в 13-м бараке. Да, я недавно был в подвале. Я ничего об этом не сказал, поскольку боялся навредить тому молодому человеку. Он мне доверился, и я поверил ему.

— Кто он?

— Я вам все расскажу с самого начала. Около двух месяцев назад мне позвонил один сотрудник парижского издательства «Фонтеной». Он довольно молод, около тридцати лет. Работает рецензентом в «Фонтеное» и специализируется на истории нацистского холокоста, Сопротивления и всей Второй мировой войны. Юноша несколько раз уже консультировался со мной по поводу рукописей. Конечно, его интересовало мое мнение о литературной стороне рукописей. Он просто хотел проверить некоторые сомнительные места и узнать, нет ли в них чего нового.

— Вы говорите о документальных книгах?

— Да. Большей частью современная история. Беллетристика его не интересует. Он позвонил мне и очень взволнованным голосом сказал, что хочет приехать в Вену посоветоваться. Его интересовали некоторые подробности из истории Дахау. Ему только что передали на рецензию потрясающую рукопись, которая, по его мнению, может открыть новую страницу в истории концентрационных лагерей. В конце сентября она будет издана в издательстве «Фонтеной».

Юноша приехал на следующий день. Рукопись он оставил в Париже, но сделал кое-какие выписки. Он попросил проверить несколько людей, которые сидели в 13-м бараке в 44-м и 45-м годах. В списке было шестнадцать фамилий. Штурмфюрер СС, Иоаким Мюллер, в чьем ведении находился 13-й барак, и пятнадцать заключенных. Среди них были и Драгунский со Слободиным. Мы вместе пошли в архив и нашли папку с материалами об этом бараке. Особенно его интересовало, где сейчас находятся эти люди и что с ними случилось. Я объяснил, что мои архивы, к сожалению, заканчиваются только 1946 годом и посоветовал поискать адреса в Людвигсбурге, в «Централштелле». Вы ведь там много раз были, да? Они следят за адресами для того, чтобы в случае необходимости людей можно было вызвать в суд в качестве свидетелей. У них есть и копии всех моих списков.