Третья раса
Шрифт:
Я осторожно, сам еще не представляя результат, поочередно сложил пальцы в жесты, обозначающие нужные цифры.
«Копуха?» — отозвалась Молчунья, уловив непонятный сигнал.
Я не стал отвечать. Введя последнюю цифру, я замер, ожидая хоть какого-то результата. И результат последовал! Я ожидал его где-то у себя в голове, но он проявился прямо на забрале шлема, переданный через нейроконтроль скафандра.
«Код принят, — пробежали зеленые буквы. — Канал доступа установлен. Выберите интерфейс».
Я выбрал стандартный интерфейс
Через двадцать три минуты на связь вышел пресс-атташе европейского парламента. Я был очень рад с ним побеседовать. Вот только результат этой беседы выбил меня из колеи гораздо сильнее, чем отсутствие программатора у Поганки.
«Просим вас сохранять спокойствие, — бежали буковки по экрану. — К сожалению, почти сразу после задержания Вашей жены, гравилет полиции, на котором она должна была быть доставлена в порт, пропал с экранов радара. Вследствие этого она не предстала перед судебной комиссией».
«Блеф, — спокойно ответил я. — Откуда тогда вся шумиха, если вы ее не задерживали? Врете, как все политики. Мне тут очень темно, давление давит. Четыре километра — не шутка. Могу натворить дел невзначай. Мне ведь все равно куда ракеты пускать — в орбитальный снаряд или по вашему гребаному Брюсселю».
«Я Вас уверяю, Ваша жена не была задержана. Всю шумиху нам пришлось затеять, чтобы оправдать уже прошедшее сообщение о поимке дельфина с вживленным нейрочипом. Надо было принять меры, и мы попытались их принять. Но ввиду пропажи без вести главной подозреваемой нам пришлось раздувать шумиху до предела, чтобы удовлетворить праведный гнев общественности. У нас не было выхода».
«У меня его тоже нет, — ответил я. — Старт ракеты на Брюссель через пять минут. Кто не спрятался, я не виноват. Время подлета двадцать минут. Конец связи».
Я вывел на монитор карту и назначил новые координаты для пуска. Пять минут — достаточное время, чтобы отплыть на приличное расстояние. Надо же придумать такую чушь! Леся пропала. Какая случайность! Ой, ой, ой…
Самая большая собака на свете была готова сорваться с поводка. И никто на свете, кроме меня, не мог это остановить.
«Вот подлетят к небу все судьи и весь европейский совет, — подумал я с мрачным удовлетворением. — И поздно будет кричать «Не надо», и поздно будет врать, как обычно».
До старта оставалось четыре минуты. Честно говоря, я не знал, что делать после запуска. Скорее всего Леську мне все-таки отдадут. После первого взрыва у них не будет выбора, как
И вдруг мне в уши ударило громом. Я только через мгновение понял, что это не гром, а биомембраны скафандра. Отвыкнув от человеческой речи за несколько суток, проведенных с глухонемой, я не сразу распознал знакомый до боли голос:
— Копуха, здесь Жаб. На связь! — тон у бывшего взводного нисколько не изменился. Командир от бога, чего уж тут говорить.
«На связи», — ответил я скорее рефлекторно, чем обдуманно.
— Отменяй пуск.
«С какой стати?» — я нашел в себе силы ему возразить.
— С такой. Уши прочисть.
Я не понял, к чему он, но в следующую секунду все стало ясно.
— Рома? — раздался Леськин голос. — Ты меня слышишь?
«Слышу, — ответил я, ощущая, как разгоняется сердце. — Ты где?»
— Прямо над тобой, на «Рапиде». Со мной все нормально. Жаб снял меня с гравилета, едва вы скрылись за горизонтом. Можешь представить, как полицейские удивились? Пришлось им у нас погостить, чтобы лишнего не болтали.
«Чего лишнего?» — не понял я.
— По плану Жаба я должна была пропасть без вести. Я бы тебе сообщила, но он не дал.
«Вот ублюдок», — подумал я. Затем добавил в эфир:
— Что он хочет?
— Не знаю.
— Отменяй пуск, Копуха, — снова прозвучал голос Жаба. — Леська тебя заждалась.
Я усмехнулся. Хотелось хоть раз сделать что-то наперекор Жабу. Вместо того, чтобы отменить пуск ракеты, я изменил для нее координаты цели. Раз уж есть у меня власть над самой большой собакой на свете, то пусть она сделает что-то хорошее.
Эпилог
«Рапид» взял курс в Тихий океан. Жаб собрал всех в кают-компании, подождал, когда мы рассядемся, выдержал многозначительную паузу. За год он постарел, а удар ультразвуковой пушки не сделал его лицо привлекательнее. К тому же он прибавил в весе, но неповоротливым его никак нельзя было назвать. На нем была офицерская темно-синяя форма охотника. С погонами.
— Подозреваю, что некоторые ждут, что я скажу в свое оправдание, — сказал он наконец. — Также подозреваю, что некоторые с превеликим удовольствием отправили бы меня за борт, рыбам на корм.
— Говно не тонет, — покачал головой Долговязый.
— Это лишь одна из причин, почему этого не надо делать, — улыбнулся взводный. — А вообще вы все молодцы. Каждый справился со своей ролью прекрасно, причем не читая сценария. Думаю, что знай вы сценарий, некоторые от спектакля попробовали бы увильнуть. Но это напрасно. Все очень хорошо получилось.