Третья раса
Шрифт:
— Верно! — поддержала его Яна. — А процесс разведки запишем на видео, чтобы потом к нам не подкапывались.
— Борт, вы меня слышите? — Яна включала шеренги датчиков, одновременно связываясь с Хоуком.
— Да, слышу тебя, Монтгомери, — раздался в ответ голос капитана.
— Мой шлюз задраен. Можно откачивать воздух.
— Окей…
Внутри стандартного георазведывательного модуля с трудом помещались три человека. В компании с Яной оказался Олег Золотцев; Дитрих Миллер устроился сзади пилотских кресел и теперь чертыхался,
— Сам напросился, терпи теперь, — подбодрила его Яна, заметив, как мучается Дитрих.
В пусковой шахте взвыли откачивающие воздух насосы.
Их звук рвал нервы ровно несколько секунд, потом вдруг истончился, затих, уступив место глубочайшей тишине и приглушенному красному свету.
— Воздух откачан, — раздался по связи голос Хоука. — Открываю крышку шахты. Замок отошел… Импульс катапультирования через пять секунд… три… одну…
Олег Золотцев крепко, до скрежета эмали, сжал зубы, но все равно они лязгнули, когда импульс электромагнитной катапульты вышвырнул маленький аппарат из пусковой шахты «Спейсстоуна».
Мимо, дико вращаясь, промелькнуло несколько ярко освещенных прожекторами корабля глыб камня. Яна даже не вздрогнула — она знала, что первые пятнадцать секунд стартового ускорения строго рассчитаны бортовым компьютером «Спейсстоуна», но Олег, который летал мало и неохотно, предпочитая подобным романтическим занятиям воняющую маслом утробу машинного отделения, побледнел.
Дитриха же, наоборот, колотило от возбуждения — он всегда любил опасные аттракционы, от которых, как сейчас, например, голова шла кругом, а внутри все леденело, несмотря на внешнее спокойствие.
Вообще, он справедливо считал, что космос — занятие не для слабонервных.
Маленький корабль с тремя астронавтами на борту пронесся над бесконечным полем каменных обломков, блеснул ослепительно голубым выбросом из маршевых дюз и начал падение в мрачное, полное неясно очерченных теней пространство.
На масс-детекторах отражалось нечто невообразимое — один сплошной гудящий сигнал, из размытого пятна которого с большим трудом можно было вычленить отдельные компоненты в виде замысловатых дуг и петель. Однако бортовая навигационная система не испытывала, в отличие от людей, никаких проблем с ориентированием в этом хаосе нагроможденных друг на друга масс.
Яне пришлось довериться автопилоту, но она все равно не выпустила из рук астронавигационных рулей.
Ослепительно полыхнули дюзы тормозных двигателей, на мгновение высветив бликующую поверхность змеящегося вокруг расплавленного металла, который застыл причудливыми потеками, образуя арки над бездонными пропастями…
На одном из мониторов пульта внезапно вспыхнула изумрудная трехмерная сетка, в которой запуталось объемное изображение трех каплеобразных глыб, связанных между собой вездесущими причудливыми выбросами расплавленных и застывших пород.
Вспышки тормозных двигателей замелькали чаще, создавая вокруг корабля
Яна поморщилась, Олег закатил глаза, беззвучно шевеля губами.
— Приготовиться, — отрывисто бросила Монтгомери. — Причаливаем.
Эти три глыбы были выбраны капитаном Хоуком по данным анализа еще при предварительном обсуждении высадки на борту «Спейсстоуна». Все три представляли собой причудливый сплав элементов металлической группы. При их переработке на фабрике получалась полная загрузка транспортных емкостей десятком различных редкоземельных элементов, что полностью удовлетворяло задачам их полета.
Плавная тормозная перегрузка заставила страховочные ремни кресел впиться в грудь.
Скорость упала почти до нуля, и Яна позволила себе убрать руки с рулей. Теперь вмешиваться в действия автоматики — только вредить. Компьютер сам произведет мягкое касание и пришвартует корабль к одной из глыб. Большое содержание в них железа, которое составляло основу этих образований, позволяло пользоваться магнитными присосками, вмонтированными в подошвы скафандров, и потому путешествие в мир застывшего металла обещало быть чуть ли не приятным…
«По крайней мере мы сможем ходить, а не летать над бездной на страховке…»
Яна закрыла лицевую пластину гермошлема, машинально проверила герметизацию, подачу воздуха и, повернув голову, посмотрела на Олега, который сидел, неестественно выпрямившись и вонзив воспаленный взгляд в освещенное вспышками дюз пространство.
— Золотце мое, очнись!
Он вздрогнул, покосился на Монтгомери и стал поспешно герметизировать шлем. Миллер уже был готов, даже расстегнул ремни страховки.
Дюзы корабля в последний раз выплюнули дозу ионизированного газа и стихли. Ощутимый толчок, вибрация и низкочастотный гул включившихся электромагнитных швартовов возвестили об удачной стыковке с избранной компьютером глыбой. Внутренний люк тесного, рассчитанного на одного человека шлюза приглашающе распахнулся.
Яна, ни слова не говоря, пошла первой…
На борту «Спейсстоуна» в этот момент происходили любопытные события.
Капитан Хоук шел по длинному ярко освещенному коридору средней палубы корабля. Дойдя до дверей с надписью «Криогенный отсек», он остановился, положил ладонь в углубление сканера и вошел внутрь.
Восемь саркофагов были темны. Их откинутые вверх колпаки таинственно мерцали, отражая блики контрольных огней, горевших на двух приборных панелях.
Хоук остановился подле пульта управления, набрал свой личный код и ввел несколько команд.
Две работающие криогенные камеры внезапно подсветились изнутри мертвенным голубоватым светом.
Внутри лежали два человека и один ксеноморф.
Их лица были белы как мел, видимое дыхание отсутствовало, и только плавные синусоиды графиков на контрольных панелях свидетельствовали о том, что все трое живы.
Хоук молча достал сигареты, прикурил и, облокотившись о пульт, приготовился ждать, пока под колпаками не заклубится молочно-белая муть пробуждающего газа.