Третья сила

Осипова Анастасия Андреевна

Половина пути действительно осталась позади. Отряд подошел к мосту Александра Невского.

Могучая Нева тонула в клубах густого тумана, лишь кое-где проглядывала темная гладь воды.

Многоэтажные здания, выстроившиеся по обе стороны проспекта, расступились, образуя многополосную дорожную развязку. Здесь когда-то была грандиозная автомобильная пробка — у въезда на мост застряли сотни частных машин, грузовиков, автобусов, трамваев. Сейчас часть брошенного транспорта растащили, освободив проход, и все равно зрелище поражало воображение.

Лена представила, как люди, насмерть перепуганные сигналом воздушной тревоги, метались в этих

металлических коробках, не зная, что делать и куда мчаться. Кто-то, возможно, успел покинуть автомобиль и укрыться в метро — до Новочеркасской отсюда было не более пятисот метров. Кому-то повезло меньше.

«Как этим, например», — подумала Лена, заметив в салоне перевернутого трамвая несколько начисто обглоданных скелетов.

Ей стало тяжко и тошно. Пытаясь взбодриться, Рысева перевела взгляд на небо. Вид его также ничего, кроме уныния, не внушал. Солнце не могло пробиться сквозь густую, плотную пелену облаков, окутавшую землю много лет назад, да так и не рассеявшуюся, поэтому вокруг царили пепельные сумерки. Примерно в пять часов по времени, принятому в Оккервиле, на смену потемкам приходил непроглядный ночной мрак. По-настоящему светло на улице не бывало никогда.

— Помню белые ночи, — рассказывал Святослав, мечтательно улыбаясь. — Период с мая по июнь. Закат плавно перетекал в рассвет. Тогда в наш город тысячи людей приезжали — москвичи там, иностранцы. И прочие. Это было время любви. Время свиданий и поцелуев. Робкие признания, смелые прикосновения в полутьме. Романтика, да-а, — он мягко улыбнулся, воскрешая в памяти картины из далекого прошлого, но потом резко помрачнел и добавил: — А сейчас — наоборот, серые дни. И романтики, сама понимаешь, ноль.

— Мы потеряли так много... Белые ночи — не самая большая утрата, — Лена выслушала сетования отца без особого интереса и даже позволила себе не очень тактичное замечание. Отец пожал плечами, пробурчал что-то непонятное и больше о белых ночах с дочерью разговоры не заводил.

«А ведь я обидела его тогда и даже не извинилась. И кто меня за язык тянул?.. Эх, дура я, дура».

Не успела она подумать об этом, как получила чувствительный толчок в спину. Отряд снова двигался. Огибая груду искореженного металлолома, в который превратились два столкнувшихся трамвая, люди миновали дорожную развязку. Впереди, прямо по ходу движения отряда, проступали очертания первого, самого массивного, пролета моста.

«Эге. А лодки-то где? Куда это мы идем? И почему мост цел? Папа же говорил, что он рухнул! Это что, ловушка?!» — пронеслись в голове панические мысли. Она уже готова была поверить, что Гаврилов и его люди вовсе не те, за кого себя выдают, что они — агенты Империи Веган. Усилием воли заставила себя прекратить панику. Борис Молотов отлично знал берег, его бы точно не обманули.

«Тут все знают, что и зачем делают», — успокоила себя Лена.

Лена бросила неосторожный взгляд на реку и тут же в ужасе отвернулась. Ее глазам предстал быстрый и широкий поток, черный, как смоль, бурлящий и клокочущий, несущийся с огромной скоростью все вперед и вперед. Девушка любила смотреть, как журчит вода, текущая из крана, или как струится между шпал веселый туннельный ручеек. Но здесь... Здесь воды было слишком много.

Стараясь отвлечься, Рысева оглядела берега Невы. Справа вонзились в закатное небо две зазубренные красно-белые трубы. Слева торчали развалины странного сооружения, напоминавшего летающую тарелку. Когда-то оно, наверное, было все застеклено.

Теперь почти все стекла осыпались, а среди паутины опор и балок свили гнезда летающие ящеры. Лена непроизвольно потянулась к пистолету. Пока на крупный отряд никто не решался посягнуть, но на поверхности обитали разные существа. Одни могли оказаться слишком голодными, другие — слишком глупыми. А где-то водились, наверное, такие монстры, для которых и двадцать стволов — не большая проблема.

На далеком берегу сквозь дымку справа чуть виднелись изящные контуры какого-то безумно красивого собора. Название его Лена не помнила. Слева, гораздо ближе, высились величественные купола храмов и церквей — Александро-Невская лавра. О ней Лене совсем недавно рассказывал Молотов.

Отряд шел все вперед и вперед. Нева ревела и клокотала уже вокруг них. Из дымки проступали очертания второго пролета моста Александра Невского.

Постепенно все становилось ясно.

Отец был прав — мост обрушился, но не весь, первый пролет, на котором сейчас находился отряд, сохранился хорошо. Устоял и второй пролет. А вот третий, разводной, представлял собой искореженную груду металла и бетона, сползавшую к воде. Теперь не смотреть на реку было уже невозможно. А через считаные мгновения Лене предстояло в первый раз в жизни отдаться в ее полную власть... К горлу подкатил комок. Голова закружилась.

«Это не река, это лава вулканическая, только холодная. Там, наверное, жуткая глубина, — думала Лена, стараясь побороть дурноту. — Отец говорил, что даже жарким летом Нева не сильно прогревалась. А волны какие большие, с пенными барашками. Наверное, им ничего не стоит потопить нашу лодку. Которую я, кстати, все еще не вижу».

— Лодка-то где? — Рысева решилась в первый раз нарушить молчание, она подошла вплотную к Краснобаю и задала давно назревший вопрос.

Антон взял ее за локоть, подвел к самому краю обрыва, который образовался при обрушении разводных пролетов. Там, привязанные к кускам арматуры, танцевали на воде четыре лодки. Отсюда они казались щепками, отданными на потеху бушующей стихии. Порывы ветра трепали полы плаща. Озноб пробегал по телу каждый раз, когда Лена ощущала ледяное дыхание приближающейся осени. Впрочем, на улице теперь всегда было одно время года: холодное, унылое и безрадостное.

Лена с ужасом поняла, что спускаться к воде придется, словно с горы, хватаясь за выступы и обломки железных конструкций. Она думала, что они просто подойдут к берегу, залезут в лодки и поплывут. Таких сложностей она не предвидела. Ужас охватил Лену.

«Мамочки! Что же будет, если я сорвусь?! — думала девушка с содроганием. — Успеют ли мужики подхватить меня, или сразу в воду — и привет? Господи, какая же я дура!»

Тем временем мужчины начали спуск. Сначала сталкеры Молота, для них этот путь был привычным. Потом приморские солдаты, они спотыкались чаще.

«Мне этот спуск ни за что не одолеть, — прошептала Лена, глядя на то, как Борис Молотов ловко и быстро, хватаясь за бетонные выступы, лезет вниз. Солдаты из Оккервиля тоже поглядывали вниз с опаской. На поверхность эти парни ходили регулярно, к руинам и собачьим стаям им было не привыкать, но к реке ни один из них не приближался. Поэтому стоя на краю обрыва и ожидая своей очереди, стрелки то и дело вздрагивали. Но когда пришел их черед, смело ринулись вниз. Подсаживая, страхуя друг друга, подставляя в нужный момент товарищу плечо или локоть, солдаты в пару минут преодолели препятствие.