Третья сила
Шрифт:
Владимир Михайлович расхохотался, даже по коленке себя шлепнул несколько раз. Его поведение окончательно сбило Рысеву с толку.
— Как это мило. Ничего, кроме изнасилования, тебе даже в голову не приходит, — произнес купец, делая охранникам знак отойти от кресла Лены. Мужики в серых куртках отступили к дверям и замерли в одинаковых позах, словно роботы.
Теперь уже Лена предпочла промолчать, лишь выразительно пожала плечами. Она втайне надеялась на лучшее, но готовилась все равно к самому худшему развитию событий.
— Нет, милая. «Насильно мил не будешь», говорят в народе. Это верно.
— А вы, значит, хотите большой и чистой любви?! — Рысева засмеялась так, что чуть не упала со стула. — Вот это да. Никогда не думала, что для этого людей надо похищать. В книжках обычно это как-то иначе описывается, хи-хи-хи.
— Я тя умоляю, — Фролов небрежно махнул рукой. — То книжки, а то жизнь. Насильно мил, повторяю, не будешь. Связывать тебя и пытать паяльником никто не будет, расслабься. Но тот же русский народ другую поговорку сочинил: «Стерпится — слюбится». Ой, как мы скривились, ё-моё. Не кривись, ты ж умная баба. Так почти все живут.
Лена внимательно следила за мимикой бизнесмена, за движениями рук, ног, головы. Пыталась проанализировать резкие изменения интонаций его речи. То ли перед ней разыгрывался какой-то глупый спектакль, то ли ее похититель был не в себе. Пока она больше склонялась ко второму варианту.
— Вы меня, конечно, извините, — произнесла она, стараясь подбирать слова предельно осторожно, — но все ваши слова с понятием «любовь» ну никак не вяжутся. И я по-прежнему не понимаю, что вам от меня нужно.
— Любовь-морковь... — нетерпеливо крикнул Владимир Михайлович, даже не дав Лене договорить. — Пустозвонство одно. А я тебе, детка, дело предлагаю. Общее хозяйство. Общий стол. Общая постель.
Лена криво усмехнулась, давая понять, что против совместной трапезы ничего не имеет, а вот третий элемент контракта ей не по душе.
— Ну-ну, размечта-алась, — набычился коммерсант. — Короче. Сейчас я в пять минут растолкую тебе, кто ты и в какую каку вляпалась.
Он говорил спокойно, не спеша, последовательно складывая аргументы в цепочку. С таким видом, наверное, строители клали рядами кирпичи. Лена слушала и с каждой минутой понимала все яснее: все это, к сожалению, правда. И иначе, как словом «кака», ее положение назвать было сложно.
— Первое. Твой родной Окей-виль не сегодня-завтра утонет в крови, так что назад дороги нет. Спорить будешь? Вот и славно. Второе. У тебя нет документов. А если и есть какая-то ваша бумажка, на нее в метро даже не посмотрят. Не все вообще в курсе, что есть на свете какой-то там Окей-виль. Вот прописка на Площади Восстания — совсем другое дело, — прищурился Владимир Михайлович. — А для меня, милая, это — раз плюнуть.
Лена даже не решилась исправить ошибку в названии родной общины. То, о чем говорил Фролов, она и сама понимала, но как-то об этом раньше не задумывалась. Все ее мысли были сосредоточены на том, как добраться в Большое метро, дальнейшие действия Лена не продумывала.
— Но самое страшное впереди, — заговорил Фролов, дав Лене проанализировать первые аргументы. — Когда начнется война, тебя, детка, пустят в расход одной из первых.
— Это почему?! — опешила девушка.
— Я только что сказал, что в метро мало кто слышал про ваш
— Слабое утешение... — прошептала Лена. Она заерзала на мягком сиденье. Закусила губу. Опасность оказаться «крайней» в набирающей обороты заварушке виделась ей более чем очевидной. В этой ситуации положение наложницы Фролова казалось не таким уж невыносимым. Однако имелось одно серьезное «но»: карту метро Санкт-Петербурга Лена помнила хорошо и поэтому понимала — веганцы в случае начала войны доберутся до Площади Восстания очень быстро.
— Но если ты будешь жить у меня, тебе ничто не грозит, — добавил Владимир Михайлович. — Теперь главное. Ты наверняка сейчас думаешь: «А как же война с Веганом? Опасно жить у границ Альянса».
Лена часто заморгала. Уставилась на собеседника с недоумением. Чего угодно ожидала она от Фролова, но только не способностей к телепатии. На всякий случай вспомнила, сколько раз назвала его в мыслях «ублюдком». Насчитала минимум дюжину. Лену охватила легкая паника.
— Расслабься, я не колдун, — расхохотался купец. — Это ж очевидно, блин, все только о войне и говорят. Но я все предусмотрел. Место на борту «Вавилона»... Это платформа буровая, которая на остров Мощный ходит. Так вот, место уже оплачено. И как только «Вавилон» прибудет в Питер, мы переедем из этого треклятого метро туда, где нет ни радиации, ни мутантов, ни крыс, — заговорил Владимир Михайлович, мечтательно зажмурившись. — Здорово да?
— Здорово... — отозвалась девушка чуть слышно.
Она слышала про колонию на Мощном. Люди, приходившие в их Альянс с других станций, рассказывали о чистом острове, который несколько недель назад вступил в контакт с жителями метро. Многие знакомые Лены тут же принялись строить грандиозные планы. Они мечтательно вздыхали, представляя себе, как будут дышать свежим морским воздухом, ходить по улице без противогазов, гулять по морскому побережью под нежный шепот прибоя. Сама Лена заглушила подобные грезы в зародыше.
«Может, кому-то это счастье и светит, но точно не нам, — решила девушка. — Всех желающих на Мощный все равно не пустят. Пустое. Лучше радоваться тому, что есть».
— Звучит заманчиво, — заговорила девушка снова, стараясь не выдать всех чувств, бушующих в ее душе. — Но я одного никак не могу взять в толк: чем я вам так приглянулась? Ну чем? Только не говорите, — тут Лена улыбнулась краями губ, — что вы влюбились в меня с первого взгляда, как мальчишка.
Фролов явно ожидал подобного вопроса и заранее подготовился.
— Не как мальчишка. И не с первого. Я человек не глупый. Ты, думаю, это уже поняла. Мне не рабыня, мне жена нужна. Умная, сильная, красивая. Здоровая, что немаловажно. Чтоб в доме хозяйкой была, а не мебелью. И не бревном в постели. Ну, ты поняла.
Лена осторожно кивнула. Да, она все поняла. Если в словах Фролова и была какая-то ложь, какая-то недосказанность, то Лена ее уловить пока не могла. Во всем, что он делал и говорил, прослеживалась логика. Он четко понимал, чего хочет добиться. Влюбленные, Лена знала это по себе, на такое хладнокровие не способны.