Третья стихия
Шрифт:
Михаил и его спутники, стоявшие все там же, то есть прямо перед армией, на переднем фланге, дружно повторили жест генералиссимуса — загородив ладонями глаза от солнца, посмотрели в поля: вражеский военачальник, он же несостоявшийся Занозин тесть Доверт, уже отдал приказ о начале боевых действий. Оса почти бежала и была сейчас где-то на полпути к своим, а танки двигались ей навстречу сквозь иллюзорное марево, оглашая равнодушные к военной экспансии миражи гулким ревом.
Костен, не теряя больше времени даром, подал команду «В атаку!». Его стальная кавалерия лавиной рванула с места: лихо — с криками, лязгом и тяжелым топотом, оставив позади группу случайных свидетелей закипающей межклановой баталии. Карриган едва успел отдернуть в сторону Попрыгунчика: позабытый всеми, тот под общий шумок подобрался к жуку-рогачу и производил что-то вроде соскреба с его передней членистой ноги. Еще
— Что это за место такое глючное они выбрали для своих разборок? — спросил Петр, прищурясь вслед удаляющейся армии, как показалось Михаилу — с тайной завистью.
— Это центр Перекрестка, — ответил Карриган. — Здесь, у Стержня, декорации сходятся, и вы имеете возможность это наблюдать.
— Так этот синий столб, стало быть, и есть Стержень? А что это за ствол внутри него плавает?
— Это, я так понимаю, предмет спора.
— Выходит, вся свара из-за обычной пушки?..
Если Карриган и намеревался просветить Петоа по поводу спорного оружия, висящего в Стержне, то не успел: танковый корпус дал по врагу первый залп, судя по мощности звуковой волны — из всех орудий. Миражи вокруг идущей цепью кавалерии Костена расцвели каскадами взрывов. Некоторые снаряды попали в цель: несколько серебряных монстров были снесены взрывами и полетели кувырком, роняя со спин людей и сшибая ближайших соседей. Один снаряд взметнул фонтан земли неподалеку от непричастной к событиям группы зрителей: как видно, Рексы в большинстве своем не отличались меткостью, а может быть, кому-то из танкистов показалось, что там-то, возле помойки, и обосновался главный вражеский штаб.
Петр и его банда лишь слегка пригнулись. Илли спряталась за Карригана. Михаил тоже отступил назад, но всего на шаг — пусть не думает, что он такой уж слизняк и трус, это только от неожиданности, а в следующий раз она может смело прятаться и за него. Попрыгунчик отскочил назад как минимум на метр, потом отделился от компании и проследовал к свалке со словами:
— Кажется, оттуда будет лучше видно…
— Я, пожалуй… Мне надо… Надо бы отойти… — залепетал Бельмонд, тоже пятясь к мусорным грудам. Карриган покачал головой, глядя на поле боя так, словно это не кто иной, как он, командовал боем, и проронил с видом стратега:
— Не стоит. Вряд ли они будут еще сюда стрелять.
После вражеского залпа армия Костена прибавила ходу, торопясь поскорее сократить отделяющеее от врага расстояние. Странники, похожие издалека на пестрых бабочек летних одеждах, опустившихся на спины чудовищ, выхватили на всем скаку свои мечи и сабли — что выглядело бы уместно в прошлые века для обычной кавалерийской атаки — и размахивали ими, как будто бы полные решимости искромсать танки противника в мелкую стальную вермишель. Петр презрительно хмыкнул, а в следующее мгновение холодное оружие в руках у Странников вспыхнуло разом, обернувшись длинными ослепительными лучами.
— Ага, вот это уже дело! — удивленно произнес Петр. В это время некоторые из битсов — те, у которых имелись хоть какие-то намеки на крылышки, в их числе и дракончики, — расправили эти свои летательные приспособления, отделились от земли и взмыли вверх настоящей стальной эскадрильей. Взлетел, вращая, как лопастями, двумя серебристыми крыльями, и тот самый жук, несущий на загривке Кики с Папашей Костеном. «И как их только оттуда не сдует? Ветер ведь, наверное, от этих крыльев — как от вертолетных винтов!» — подумал Михаил. У него уже не хватало сил удивляться. Танкисты принялись поливать авиацию врага из зенитных пулеметов, на башнях заухало что-то вроде зенитно-ракетных установок. Одновременно танки не забывали постреливать бронебойными уже практически в упор по надвигающейся цепи на битсах. Однако лучевая атака Прорвы с потрясающей быстротой выводила танки из строя: один за другим они останавливались, дымясь, некоторые прямо на ходу Разваливались, роняя обрезанные пушки, теряя на ходу зенитки, людей и прочие запчасти.
— Почему они не используют лазерников? — спросила Рейчел, увлеченно, как испанка на корриде, следящая за боем.
— Битсы — отличные отражатели, лучевое оружие против них бессильно, — снизошел до пояснения Карриган.
— Так зачем им тогда танки, сражались бы тоже на битсах!
— Далеко не каждому под силу вызвать битсов и только единицы знают способ заставить их подчиняться.
Петр
— Хочешь сказать, что Костен ЗАСТАВИЛ их помогать?
— Скорее ржавоглота заставишь травку щипать! — вставил свое мнение Седой.
— Вот и я о том же, — обронил Карриган, пристально глядя вдаль. Окажись сейчас чисто случайно где-нибудь поблизости Бодо Паркокри, он тут же бросился бы писать с Карригана портрет великого полководца всех времен и народов. Не зря Рексы по нему пальнули — да и кто бы на их месте удержался?
Жук уже долетел до Стержня и шел возле него на снижение. Кики с Папашей полосовали сверху лучами первый танк. С танка отвечали усиленным огнем ракетной установки и пулеметными очередями, не приносящими жуку никакого видимого урона, лишь слегка сбивающими его с намеченного курса, до тех пор, пока огневые единицы не были уничтожены меткими лучевыми ударами сверху. Сам танк тоже был практически уничтожен: он загорелся, кособочась на ходу, что выглядело как-то болезненно для мощной бронированной машины, и наконец остановился, уткнувшись в землю наклонившейся вперед, обрезанной у самого основания пушкой: складывалось впечатление, что горящий танк споткнулся о собственную пушку. «Сейчас рванет боекомплект!» — азартно подумалось Михаилу. Однако прежде, чем это предсказание сбылось, из танка выскочили и побежали в разные стороны двое танкистов — остальные, вероятно, не смогли пережить своего стального друга. Одного из танкистов Михаил моментально опознал по оранжевой шевелюре — это, без сомнения, была Оса, она припустила во всю прыть, подальше от пылающего еще пуще ее волос танка. Второй танкист сразу ринулся к Стержню.
Заноза спрыгнул с жука, не успевшего еще приземлиться, вскочил и кинулся наперерез танкисту. Тот остановился, вытянув вперед руку с пистолетом. И в этот критический момент за его спиной взорвался боевой друг танк, не обманув предчувствия Михаила. Танкиста швырнуло взрывной волной вперед к самому Стержню, там он упал, но тут же приподнялся, пытаясь дотянуться до висящего внутри, словно в невесомости, предмета спора. Тут подоспел Заноза и ударом ноги отпихнул танкиста в сторону. Спорное оружие уже практически принадлежало Занозе, ему стоило лишь протянуть руку в столб голубого света, но почему-то он с этим не торопился. Заноза подождал, пока его противник-танкист поднимется с земли, и оделил его прямым ударом в челюсть, причем ударил он, как это ни странно, забинтованным обрубком руки, где под бинтами Должна была торчать кость.
Седой восхищенно присвистнул:
— Ничего себе инвалид!..
От второго удара контуженный танкист сумел ловко уклониться. Лазерник свой он уронил еще при контузии и вынужден был вступить в рукопашный бой, навязанный ему великодушным инвалидом Занозой. Пока эти двое обменивались ударами вокруг закипало настоящее побоище. Обе стороны еще до столкновения понесли друг от друга изрядные потери, но те, кто дотянул, отрывались во всю силу: покинув спины своих монстров и свои горящие танки, противники бросились друг на друга врукопашную, и вокруг Стержня завязалась решающая битва. Чем-то эта битва напоминала матросскую драку в приморском кабаке: не используя сабель и лазерников, противники вдохновенно дубасили друг друга кулаками и ногами, то есть занимались руко — и ногоприкладством, в том числе и женщины, а дети шныряли между танками и монстрами, выслеживая друг друга, и, выследив, занимались тем же. Одна только Оса не принимала участия во всеобщем мордобое: она стояла возле Стержня, наблюдая за боем между своим соплеменником и Занозой. При этом ни она, ни кто-либо другой из увлеченных потасовкой не сделал попытки посягнуть на спорное оружие: похоже было, что непосредственный спор за оружие считался у них делом тех двоих, что мерялись силой возле Стержня, а для всех остальных конфликт был поводом погеройствовать в маленькой войне, а в довершение отвести душу в хорошей драке. Они вполне могли позволить себе смертельные игры, не опасаясь за свою жизнь. Странники — что с них возьмешь! И выходит, что единственными, кто мог бы действительно пострадать на этом «Куликовом поле», были незваные зрители, скромно приютившиеся возле местной помойки.
Так размышлял Михаил Летин, подумывая уже и о том, куда бы ему со своей компанией двинуться по окончании баталии, когда заметил вдруг над дерущимися странное движение воздушной субстанции. Миражи, на которые он давно уже перестал обращать внимание, выгибались причудливыми узорами вокруг одной точки неподалеку от Стержня. «Батюшки, да это же…» Не успел он сформировать мысленно свою догадку в конкретное слово, как видения вокруг критической точки разошлись кругообразно, и в воздухе над полем межклановых разборок возник имперский катер преследователей.