Третья Твердь
Шрифт:
Улица, улица – площади нет —
Н.Сажневу
Улица, улица – площади нет —
Тянется, тянется прямо и прямо,
А вдоль по улице русский поэт
С водкой в бутылке шагает упрямо.
Как далеко до знакомых дверей!
Сквозь листопад, сквозь дожди и сквозь вьюгу
Нужно добраться, добраться скорей
На именины к старинному
Что там? Ну хлеб, ну картошка, ну соль…
Водки бутылка и… водки бутылка —
Хватит. За стенкою дрыхнет Ассоль,
Но ведь любила и нежно, и пылко
Солнце и ветер, тебя, паруса…
Дети наутро потребуют кушать.
Нужно курить, вероятно, бросать,
Честно работать, начальника слушать.
Нужно, наверное, деньги копить
На холодильник, машину и дачу.
Нужно, наверное, водку не пить,
Да прекрати же, а то я заплачу!
Ну так по-полной, по-полной налей,
Что-то сегодня ты грустен, дружище.
Век с каждым годом становится злей,
Я с каждым годом все нищий да нищий.
Кто мы сегодня? Одни и одни…
Где наши женщины, рифмы, попойки?
В бешеной скачке, растрескались дни,
Словно копыта коня перестройки
Кони хромают, жокеи пьяны
Или с похмелья лежат в одночасье..,
Но мы по-прежнему в жизнь влюблены,
Значит еще есть надежда на счастье!
РАЗГОВОР С АЛЬТЕР ЭГО
Вот пройдут февральские
Холода,
Не уеду, фраер я,
Никуда,
Городской звереныш,
Калека, фат.
Не держи – уронишь,
Не сдюжишь, брат.
Сигаретку вынь-ка
Да угости,
А гитара тренькала
Глупости,
А ты верил ей,
Словно матери.
Бросил настежь дверь —
Все потратили.
Все потратили, где же
Слава нам?
Снег в степи лежит
Пухлым саваном.
Десять лет – потешки,
Да с хвостиком.
Не зайдешь ли, смертишка,
В гости к нам?
Замолчи-ка, рвань,
А то в ухо дам!
Баянист, сваргань
Нашу с выходом!
То, что сделано —
Не подсчитано.
Не печатано
И не читано.
Не обманут сводки
Погодные.
Слышь, сгоняй за водкою —
Холодно,
Слышь, купи колбаски
Да хлебушка.
Эх, гульнем по-царски
До небушка.
Как очнешься ночью —
Огонь в степи.
Нализался, сволочь,
Теперь терпи.
Возвращайся пехом
Теперь домой.
Нам не ехать, Леха,
В такси с тобой.
СТАРЫЙ
А. Брунько
Шатаясь городом ночным,
Без права на приют,
Он слушал как сквозь вой и дым
Ему стихи поют
Не ангелы на небесах,
Не дьяволы в аду.., —
Он сам преодолеет страх
И сам найдет беду.
Не надо нам за ним следить —
Он сам себе пастух.
Он долго будет водку пить —
Ослеп, оглох, опух.
Он долго будет просыхать
И приходить к себе.
Ну а стихи… Стихи писать
Он станет в октябре.
И может быть багряный лист,
Планируя в тиши,
Изменит обветшалый стиль
Его больной души.
Задуматься поэту не дадут,
Задуматься поэту не дадут,
Хотя дадут ему опохмелиться
Любимые, излюбленные лица —
Портвейн и пиво вовремя найдут.
А он уже льет водку мимо нас —
Эй, кто там рядом, отыми бутылку!
Поскольку водка долбит по затылку,
Постольку мы торжественно и пылко
Венгерского потребуем сейчас!
Потребуйте. Поэту наплевать
На шум волны. На радость и на горе.
Он с дьяволом и даже с Богом в ссоре,
Но и они простят его опять.
И лишь любовь его погубит вскоре.
За то, что в Бога я не верю,
За то, что в Бога я не верю,
Но брежу с именем его
Не отопрет мне Петр двери
И не простит мне ничего.
Он ключ в хламиду глубже спрячет,
Покажет спину и, – Долой!
Туда, где ждет котел горячий
В пещере жуткой. Нежилой.
Но и сюда меня не пустят.
– Досадно! – гаркнет сатана.
Душа, ты видишь, эта пустошь
Лишь тишью до краев полна.
Лишь вереск тут растет печальный.
Пологий, длинный, скучный дол…
Душа, ты видишь, нас встречают,
Сажают за дощатый стол.
Прольется разговор неспешный —
Как там поэзия, страна?
А я, и после смерти – грешный,
Налью себе стакан вина.
Пойму всю правоту природы.
Пойму за что нас всех сюда.
Сырые, серые погоды.
И холода. И холода.
Вот нежаркое солнце нагрело песок,
Вот нежаркое солнце нагрело песок,
И нога утопает в сыпучем тепле.
Город лето отпел, и легли на восток