Третья жена шейха

Хаустова Зинаида

— Князев, ты иногда такой душный, — шипит Громова и закрывает глаза.

— А ты красивая, когда злишься. Кстати, а почему ты злишься, Лена? Дети — цветы жизни. Ты так не считаешь?

Громова фыркает и закатывает глаза. Довольно ухмыляюсь и выезжаю на дорогу.

— Кстати, я бы хотел девочку. А ты, милая?

— Просто заткнись.

— Боюсь, что и свадьбу придется ускорить, — с наслаждением перечисляю возможные последствия.

— Все как-то

слишком быстро, — говорит Лена на грани слышимости.

Паркуюсь около ресторана. Ловлю руку Громовой и целую в ладонь.

— Тебе нечего бояться, Лена. Я намерен сделать тебя счастливой.

Эпилог

Елена

Снова май. Я немного криво паркуюсь во дворе дома, где Князев купил квартиру для нашей семьи. В моей он жить наотрез отказался, аргументируя тем, что она куплена на деньги другого мужчины. Я не против. Заселила пока к себе Петю, который тоже хочет поменять жилье на наш район.

Из подъезда выскакивает Глеб. Врезается в меня на полном ходу. Ловлю его за плечи.

— Ты куда собрался один? — хмурюсь я.

— Я буду у Пети, — задыхаясь, сообщает сын.

Беру его за руку и веду в соседний подъезд. Несмотря на наличие консьержа, самолично провожаю сына до двери квартиры Волковых. В лихое время нужно быть всегда начеку.

— На обратном пути позвони, — строго приказываю Глебу.

Автоматически кивает, но очевидно уже меня не слышит, потому что Петя открыл дверь.

Возвращаюсь к нашему подъезду и поднимаюсь домой. Разуваюсь, кидаю ключи от машины на комод и прохожу в спальню.

Ребенок, спящий на груди твоего мужчины, самое душеспасительное зрелище в мире. Князев спит, бережно придерживая рукой маленькое тельце нашей дочери.

Я смотрю на него и невольно вспоминаю Мансура, точно также прижимающего к себе маленького Глеба. Арабские мужчины очень трепетные отцы. Именно осознание этого факта помогало мне смириться с прочими недостатками первого мужа. Ради будущего своего ребенка женщина готова смириться с многим. И меня долго мучила совесть за то, что я, лелея свою обиду на Мансура, отобрала это будущее у Галеба.

А сейчас в моей душе мир. Алексей смог стать хорошим отчимом для моего сына. Порой мне кажется, что Князев больше подходит на роль наставника Глеба, чем его отец. Арабскую мужскую вседозволенность очень хорошо балансирует британская сдержанность. Я надеюсь, что этот культурологический гибрид даст хорошие плоды.

Для своей же дочери Князев

стал нежным трепетным отцом, что меня порой тревожит. Я не хотела рожать девочек в Саудовской Аравии из-за их подчиненного положения. Теперь же существует опасность, что дочь будет расти маленькой копией Глеба, которой ее отец будет позволять абсолютно все.

Аглая начинает покряхтывать и копошиться на груди Алексея. Достает свой маленький язычок, как любопытная змея. Сейчас не найдет сосок и начнет плакать. Начинаю обратный отсчет: три, два, один... Тишина.

Очень терпеливая девочка. Нужен другой отсчет, подлиннее. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три...

Аглая возмущенно вскрикивает и начинает реветь. Князев испуганно открывает глаза и придерживает дочь уже обеими руками. Я подхожу к сладкой парочке и беру ребенка на руки.

Сажусь в кресло и даю Аглае требуемое. Сосательный аппарат дочери жестко смыкается вокруг моего соска.

— Маленькая акула, — беззлобно комментирую я.

— Готов всю жизнь смотреть на это зрелище, — немного хриплым после сна голосом отзывается Князев.

В подтверждение своих слов он не спускает с меня темного взгляда. Я знаю, что позже он потребует мою грудь и сам будет сосать молоко. Мансур так никогда не делал, потому что ислам запрещает пить молоко жены.

Я не могу сказать, что была несчастна с Мансуром. Мне было с ним хорошо. Даже периоды его отсутствия мне нравились. Сейчас немного напрягает, что Князев постоянно рядом. Иногда сильно хочется отдохнуть от мужского присутствия.

Нет, мне не было плохо. Просто приходит момент, когда отношения себя изживают. Именно поэтому Мансур захотел другую жену, а я захотела от него сбежать. По закону энтропии всему когда-нибудь приходит конец. Как гласит избитая мудрость, ничто не вечно под луной.

Но когда старое отмирает, оно уступает место новому. Солома перегнивает на полях и удобряет землю для новых ростков. Разочарование в старых отношениях освобождает место для новых чувств.

Так и в мою жизнь пришло обновление. И я купаюсь в темном взгляде Князева. А еще теперь я знаю, какие ощущения бывают, когда мужчина пьет твое молоко.

И я не жалею о старом, не стираю воспоминания. Иногда достаю шкатулку памяти и перебираю рубины и жемчуга. А еще я складываю в нее новые драгоценности. Яркие вспышки новой страсти, минуты томительной нежности, ощущение счастья от знания, что этот мужчина смотрит только на меня.

Конец