Треугольник
Шрифт:
Кирку то ли приснилось, то ли привиделось, что он оказался в каком-то месте, где он был не один и где никогда не сможет быть один. Кто-то находился рядом с ним и этот кто-то знал о нем буквально все: знал, кем Кирк был когда-то, кем стал сейчас и кем хотел, но не смог стать. Этот кто-то составлял с ним единое целое: одна плоть, одно знание – ничего нельзя утаить от другого и нечего ему противопоставить. В том же самом месте присутствовали и другие, много других, и каждый все знал об остальных и был единым целым чего-то Единого, в то же самое время оставаясь самим собой. И Кирк знал, что все вместе они представляют
Усевшись в кресло пульта управления, готовый приступить к командованию кораблем, капитан вдруг почувствовал, что впадает в странное состояние: на него раз за разом наплывала волна страха и такого жуткого одиночества, какого он никогда в своей жизни не испытывал, а сейчас, находясь на привычном рабочем месте, окруженный своими друзьями и помощниками, и не мог испытывать. Тем не менее, чувство одиночества, близкое к ужасу, не покидало его. Оно было слишком реальным и слишком необъяснимым, чтобы признаться в нем даже самому себе. Да и в чем признаваться – в страхе или в наваждении?
Но едва вулканец повернулся к нему, Кирк понял, что он мог обманывать кого угодно, только не Спока. Спок видел его насквозь и темные глаза старшего офицера красноречиво говорили о том, что капитан преподнес ему столько сюрпризов за последнее время, что не удивит и еще одним.
– Четвертая планета системы, без всякого сомнения, обитаемая. Класса – не ниже «М», но очень опасная. На ее орбите большой искусственный спутник. Виден и очень маленький, напоминающий корабль, пилотируемый одним человеком.
– Здесь, в этой глуши, корабль с одним пилотом? – удивился Кирк. Если это так, то у пилота корабля больше смелости, чем ума.
– Это как раз та самая крайность, которую люди проявляют чаще и охотнее всего, – со значением произнес Спок.
– Тогда вулканцы расшибают свои упрямые лбы, исходя из соображения логики и здравого смысла?
– Вне всякого сомнения, капитан, – охотно согласился вулканец, Кирк подавил усмешку и почувствовал, что добрую половину усталости, а заодно и следов кошмарного наваждения, как рукой сняло, чего, несомненно, и добивался Спок.
– Капитан, – вмешалась в словесную разминку Ухура, оператор пункта связи. Кирк уловил тревожные нотки в ее голосе и немедленно повернулся к ней. Лицо Ухуры, как всегда, было красивым своей классически строгой красотой, но сердитым.
– Посол Гейлбрейс требует для себя канал экстренной связи. Как он объяснил, он хочет связаться с Советом Федерации, чтобы выразить свое недовольство и нашей задержкой в пути, и вашим поведением.
– Доведите до сведения посла, что он сможет воспользоваться каналом связи, как только мы выйдем из сектора, где эта связь невозможна. И заодно напомните ему, что мы находимся в зоне исчезновения космических кораблей, что и препятствует нашему полету, если он этого не знает.
– Да, сэр, – Ухура повернулась было назад, к пульту связи, но передумала и неожиданно спросила:
– Сэр, могу я сделать замечание личного характера?
– Делай.
– Сэр, экипаж не понимает посла Гейлбрейса и его людей. Некоторые из его свиты пытались прямо-таки принудить наших людей присоединиться к их «Единству» и слово «нет» не признают за
Кирк невесело усмехнулся:
– Я и сам не рад видеть посла и его свиту. Но я не знаю, вправду ли они называют себя «новыми людьми», хотя они, как мне кажется, действительно представляют собой все набирающее силу явление, направленное к слиянию сознания отдельных индивидуумов в некое единое и неделимое сознание. И если они – наше будущее, тогда, как я предполагаю, мы прошлое. Но готов биться об заклад, что на самом деле все обстоит наоборот.
– Но, сэр, мы их доставляем на Заран, а они ведут себя так, словно мы находимся у них в гостях, а они – у себя дома. Это и тревожит экипаж.
Дело было нешуточное. Кирк уже пытался разобраться, как случилось, что и он сам, и его друзья – Маккой, Спок и, конечно же, Ухура, как и все члены экипажа «Энтерпрайза», а вместе с ними и Звездный Флот с некоторых пор стали считаться если не людьми второго сорта, то чем-то вроде доисторических созданий, пережитками прошлого, вчерашним днем уходящего в небытие века индивидуализма. Попытался разобраться и чуть было не лишился капитанских звездочек.
«Новые люди» добрались до Звездного Флота и приобрели в нем такое влияние, что командующий Флотом, адмирал Хейхакиро Ногура настоял, чтобы Кирк остался на Земле и как живой герой, и как аргумент в пользу старого Звездного Флота. Ни та, ни другая роль Кирка не прельщала, но адмирал выбрал удачный для себя момент: истечение очередного пятилетнего контракта между командованием Звездного Флота и капитаном Джеймсом Т. Кирком.
Капитан был поставлен перед выбором: или отслужить очередные пять лет в штабе, или уйти в отставку.
Расстаться со Звездным Флотом было немыслимо для Кирка, и он целых три года отирал штаны о штабные кресла и подписывал какие-то бумажки.
Живого героя, живого аргумента из него не получилось – он только стал мишенью для остряков из «новых людей». И неизвестно, чем бы закончилась его штабная карьера, если бы не грянула очередная война.
Шутники из «новых людей» не очень-то препятствовали тому, чтобы мишень их остроумия стала мишенью для врагов Земли, и капитан Кирк без всяких хлопот заполучил под командование свой «Энтерпрайз» и команду. Как он воевал, может рассказать спасенная им от гибели Земля, многочисленные швы на корпусе «Энтерпрайза» и незажившие еще раны на теле самого Кирка.
Доктор Маккой настаивал на длительном лечении, на обязательном отдыхе, но доктор не представлял, как можно отдать «Энтерпрайз» и команду в чужие руки, а сам Кирк надеялся, что в космосе «новые люди» до него не доберутся. Так на тебе – их философия сопровождает его и а космосе, а философия эта далеко не безобидная.
Правда, сам посол и многочисленная его свита выглядят вполне нормальными людьми, разве что отличаются некоторыми особенностями в общении и друг с другом, и с посторонними людьми. Впрочем, это Кирка не беспокоило – в свое время он общался с представителями учения Колинар, едва ли не самого мощного и таинственного во всей Галактике, и ничего, жив-здоров. А один из бывших последователей этого учения планеты Вулкан стал его лучшим другом и первым помощником на корабле.