Трэвис
Шрифт:
Я открыл рот, чтобы спросить ее, о чем она думает, когда тихий стук с передней части дома заставил нас обоих повернуть головы. Я нахмурился.
Кто мог быть здесь в такую рань?
Бетти еще даже не встала.
Я вышел в фойе и резко остановился, увидев блондинистую голову Фиби через верхнюю стеклянную часть широкой входной двери.
Что. За. Черт?
Я оглянулся и увидел Хейвен, стоящую позади меня с вопросительным выражением лица и лейкой в руке.
— Это Фиби, — сказал я.
Глаза Хейвен расширились.
—
Мгновение я смотрел на Хейвен. Я не был уверен, что сказать. Это было последнее, чего я ожидал. Честно говоря, я почти забыл о существовании Фиби. Не уверен, что это говорит обо мне что-то хорошее, но это было так.
У меня было это странное, внетелесное чувство, как будто столкнулись два мира, и мне было трудно ориентироваться.
— Ты должен впустить ее, — сказала Хейвен. Я не мог точно разобрать, что было в ее тоне, но мне показалось, что это было… смирение.
— Точно, — ответил я. — Я должен… впустить ее. — Она, очевидно, увидела меня, стоя там и смотря через стекло. Но мой взгляд оставался прикованным к Хейвен.
Хейвен подняла руку, махнув ей за спину.
— Я просто... пойду приму душ. Дам вам двоим... немного уединения.
Клавдия хлопнула по моей руке, той, которая перестала гладить ее и в настоящее время покоилась у нее на голове.
Я вздохнул.
Черт. Это было странно.
Но, возможно, это было необходимо.
— Спасибо.
Я сделал несколько шагов к входной двери, распахнув ее. Фиби стояла там в белых шортах и желтой майке, ее взгляд скользнул через мое плечо туда, где Хейвен развернулась и поспешила прочь.
— Привет, — тихо сказала Фиби, нервозность отразилась на ее лице.
— Привет, — сказал я рассеянно, оглядываясь назад, туда, где Хейвен только что исчезла, поднимаясь по лестнице. Я хотел последовать за ней. Хотел возобновить то мирное, беззаботное утро, которым мы наслаждались.
Когда я снова посмотрел на Фиби, ее взгляд был сфокусирован на лестнице, небольшая складка пролегла между ее идеально изогнутыми бровями. Она снова посмотрела на меня.
— Горничная встает рано... — заметила Фиби, нахмурившись еще сильнее. — И на ней почти ничего не надето.
Моя челюсть напряглась.
— Она не горничная. Она гостья, остановившаяся здесь.
Фиби на мгновение смутилась.
— О. — Она взглянула на кошку, ее взгляд остановился на обрубке лапы, черты лица исказились, когда она отстранилась.
Я осторожно опустил Клавдию на пол, проведя рукой по ее голове.
— Как ты узнала, что я здесь? — спросил я, выпрямляясь.
— Я... слышала.
Меня охватило раздражение.
Черт бы побрал этот маленький городок.
Фиби переступила с ноги на ногу.
— Мне было жаль услышать о твоем доме, — сказала она, отводя взгляд.
Правда?
Ей никогда не нравился этот дом. Она считала его слишком заурядным. И так оно и было, но, возможно, — для нее — я тоже был таким.
Может быть, именно поэтому тебе было нужно, чтобы она боготворила тебя.
Ой.
Я внезапно
Фиби наблюдала за мной, и часть краски сошла с ее лица. Очевидно, ей было еще более неловко, чем мне.
— Я знаю, что ты рано встаешь, — сказала она, говоря быстро, как будто я мог выгнать ее в любой момент. — Я подумала, что смогу застать тебя перед работой. Я подумала... ну, я подумала, что будет лучше, если я просто стисну зубы и приеду, а не буду звонить. — Она издала неловкий смешок, который внезапно оборвался. Она не думала, что я отвечу на ее звонок. А ответил бы? Может, и нет. Она опустила взгляд, прикусила губу, выглядя необычно кроткой. Когда она взглянула вверх сквозь ресницы, ее глаза сияли. — Мы можем поговорить? — спросила она.
— Конечно. — Я провел ее в гостиную в передней части дома. Она села на диван, а я занял кресло напротив. Она пристально смотрела на меня несколько мгновений, и я заметил ее нервозность, но также увидел осторожную надежду.
— Это неловко, — тихо сказала она. — Но я... я знаю, что должна тебе все объяснить.
Я вздохнул.
Что тут было объяснять?
На самом деле мне не требовались объяснения. Сейчас, во всяком случае. Но я был готов выслушать ее, если ей нужно было это сказать. Я удержался от того, чтобы бросить взгляд в сторону дверного проема с видом на лестницу. Туда, куда я хотел броситься немедленно.
Фиби кивнула один раз, ее руки нервно двигались на коленях.
— В тот день... Я была пьяна. — Она покачала головой. — Я не использую это как оправдание. Но я была. И я встретила Истона, и, Боже, он заставил меня почувствовать себя обожаемой. Как будто я была единственной женщиной в мире. И это было как наркотик. Я сдалась и ненавижу себя за это. — Последние несколько слов затихли, растворившись в пустоте.
Ненавижу себя за это.
По какой-то причине ее заявление не принесло мне удовлетворения. Я откинулся на спинку кресла, рассматривая ее. Она была изголодавшейся. По человеку, который боготворил бы ее так же сильно, как она боготворила его. Это не делало ее действия правильными, но ведь к этому все и сводилось, не так ли? Я на мгновение заглянул ей за спину, подбирая слова.
— Послушай, я не в восторге от того, что произошло. И хотел бы, чтобы ты поговорила со мной вместо... ну...
— Я знаю, — сказала она, краска залила ее шею. — Я бы тоже хотела. Так сильно.
— Но правда в том, что нам никогда не было хорошо вместе. Ты, очевидно, тоже это чувствовала. — Потому что я не любил ее. Но я не собирался этого говорить, потому что у меня не было интереса причинять ей ненужную боль, даже несмотря на ее предательство. И я должен был нести свою собственную вину. Я остался с ней по причинам, которые были далеко не благородными. Я принял ее чувства к себе и отдал взамен немного своего сердца. В то время я этого не осознавал, но теперь я это ясно видел. Но были и другие причины, по которым наши отношения не сработали бы. — Полицейский из маленького городка, даже шеф полиции, никогда не сделает тебя счастливой в долгосрочной перспективе, Фиби.