Тревожная командировка

Устюгов Сергей

— Не понял. Инопланетянка что ли?

Она засмеялась, — нет. Я из другого мира. Понимаешь, кроме вашего мира существуют другие миры. Так вот я из одного из них.

— А что же ты тут делаешь? Скрываешься?

— Можно сказать и так.

— А ищут тебя из твоего мира?

— Не только.

— Ничего не понимаю. Расскажи всё подробнее.

— Нет.

Я в общем-то не сильно удивился. В Томе было что-то такое. Глубоко внутри было.

— То есть язык, на котором ты сегодня говорила, это есть твой родной язык.

— Возможно. Я не помню,

что я говорила.

— Так тебя готовили для заброски в наш мир?

— Знаешь, Серый, есть вещи, о которых я не могу говорить. Это не мои тайны. Не забывай я тоже подписку давала.

Я переваривал услышанное. Никогда не думал, что Тома помимо того, что оракул ещё и спецагент. А что? Много я видел спецагентов в своей жизни? Да ни одного!

— Понимаешь, Серый, существует Главный мир. Это в нашем секторе, и вокруг него другие миры, немного отличные от него.

Представь дерево. Есть ствол, есть ветки. А от каждой ветки отходят еще другие. Так вот я из такого мира. Не центрального, который ствол, но главного, из ветки. Из того, который отходит от ствола. А ты из мира, который отходит от нашего, от нашей ветки. Так вот.

Я начал немного понимать, — а из которого мира за тобой охотятся?

Тома помолчала, потом сказала: — думаю, что из многих. Вот из твоего точно, так же и из моего. Видимо из других тоже.

Постарался принять серьезный вид, хотя понимал, что может быть все это зря и сказал, — а когда мы с тобой увидимся. У нас остались еще некоторые дела.

Я думал об ящике связи. Тома поняла это по-своему.

— Связаться со мной можно будет так. Вернее, это я с тобой свяжусь. В газете будет объявление, вы же проходили шифрование на своих курсах? Я кивнул.

— Ну так вот. Я пишу объявление в газету шифром, о котором мы сейчас договоримся. Ты читаешь объявление и едешь в место, указанное в объявлении. Там находишь предмет, о нем мы сейчас договоримся, и считываешь его память. Я на этот предмет сделаю сообщение. Разумеется визуальное. Ну, а дальше дело техники. Как тебе такой вариант?

— Что-то слишком сложно. А нельзя попроще? — спросил я.

— Ты забываешь, что нас ищут, — ответила Тома.

Желание увидеться с Томой только усилилось. Но все зависело от нее. Мы договорились, что через восемь-девять месяцев она даст о себе знать. А пока нужно скрыться.

Я внимательно слушал Тому. Может быть, так будет лучше. И для нее, и для меня.

Мы вернулись в домик. Мила заметила, что я сильно озадачен. Но ничего не стала спрашивать.

Мила приготовила несколько бутербродов. Мы сидели втроем за столом и молчали. Расставание довольно тягостная процедура. Я, например, желаю, чтобы оно быстрее закончилась. Сумка стояла у двери, Тома смотрела то на меня, то на Милу. Стали пить чай.

Вдруг Мила засмеялась.

— Тома, как ты с нами справилась? Тогда у машины, когда Серый тоже был мальчишкой?

— У меня есть некоторый опыт. Племянницы и племянники оставались на мне. Я с ними играла, учила их, — улыбалась Тома.

— Я вспомнила. Ты же научила меня считать

до тридцати. Точно. Я палочки у костра складывала, — сказала Мила, и продолжила, — Серый, ты милый мальчик, но вредный очень. Почему ты не давал мне цветные карандаши?

Мы посмеялись. Потом я начал серьезный разговор. Еще в лесу я объяснил Томе, что Мила не знает, что Тома оракул. Не знает, что я давно решил не отдавать ее ни нашим, ни другим.

Я начал издалека. Я говорил, о том, что оракула ищут несколько организаций, кроме нашей. Но я вовремя взял подписку с Томы о сотрудничестве с нашей организацией. Она подписала ее и сейчас она наш агент. Похоже Мила поверила, или сделала вид. Не хотел я ее посвящать во все наши дела. Все равно из нее все это вытащат.

Потом я сказал, что сейчас мы должны разойтись в разные стороны для того, чтобы нас не поймали. Тома отправляется первая. Она отсидится три дня в одной деревне, а потом я за ней приеду. Я буду в это время в городке. Разведаю, что там и как. А вот Миле придется пожить здесь три дня. Я заеду за ней, когда свяжусь с нашими.

Вроде бы все объяснил Миле. Можно отдохнуть.

Я смотрел на девчонок и думал. Расстанемся сейчас и потом будем вспоминать всю жизнь наши приключения.

Настала пора прощаться. Многого не было сказано, больше наверно подумано. У нас с Томой тайны, которые раскрывать не захотели. А какое доверие может быть между людьми, если остается недоговоренность.

Про себя я не знаю. Я хочу уехать на Дальний Восток. Там переждать все преследования. Тома как-то говорила, что в современном мире меняется все настолько стремительно, что и наши проблемы скоро исчезнут. Это сто, двести лет назад, там одной проблемой могли заниматься годами, а то и десятилетиями. А сейчас, новые события меняю всю канву мира. Все время идут перемены, и скоро проблемы уходят на второй план, а то и вовсе исчезают.

Важные дела становятся неважными, появляются новые срочные, которые нужно решать прямо сейчас.

Вот и нас не будут искать. Пока это важное и срочное для кого-то дело, но через месяц, тот человек, для которого это было важным, исчезнет. А на его месте появится другой и тот просто забудет об этом.

Все-таки до Дальнего Востока далеко. Я решил там затеряться. Есть места, куда не дотянутся руки нашей организации. Вот там и переживу это время.

Меня не оставляла еще одна мысль, хотелось посмотреть на родителей в этом времени. Хотя зачем? Молодые они еще. И даже не знают друг друга.

Тома поднялась из-за стола и пошла к своей сумке. Мы с Милой подошли и обняли ее. Мила заплакала, у меня тоже накатились слезы. Да и Тома похоже заплакала. Грустно.

Потом Тома взяла сумку и пошла к дверям. У двери она обернулась и помахала рукой, сказала, — всем пока! И вышла. Стукнула калитка забора на участке и все. Наша маленькая группа начала распадаться.

Мы сели с Милой на стулья и замолчали.

— Знаешь, что Серый, ты дай мне последнюю таблетку. Детскую. Не хочу я с тобой так расставаться, — сказала Мила.