Тревожные сны царской свиты
Шрифт:
Еще в пору нашей совместной работы в еженедельнике "Московские новости" мы вынашивали идею создания холдинга, который бы объединил газету, один из телевизионных каналов, журнал и типографию. Появившись на телевидении, Яковлев максимально приблизился к осуществлению этой мечты и, как здравый и реалистичный человек, начал действовать. Мне часто говорят: вот видишь, Яковлев был прав - он подготовил запасные пути, а ты - нет. После отставки он ушел на заранее вспаханное поле. У него уже был плацдарм для "Общей газеты". Возможно. Не стану отрицать правоты моих оппонентов. Сделаю одно уточнение. У нас с Егором Владимировичем стояли разные задачи. Он пришел, чтобы изменить и откорректировать уже созданное. А я пришел на совершенно пустое место. Мне надлежало создать с моими коллегами и построить практически из ничего новую телерадиокомпанию всероссийского масштаба. Это потом появилась
У Егора, плохо ли, хорошо ли, но все работало, снималось, показывалось. Крутилась махина бывшего Гостелерадио. Я не мог себе позволить маневр в сторону привычного газетно-издательского дела и остаться дилетантом в сфере телевидения и радио. В моем случае проблема, которую предстояло решить, была двухэтапной. Прежде чем неким "нечто" руководить, это "нечто" еще предстояло создать. А создавать, не постигая, невозможно. Ну а желание создавать при телерадиокомпании газету, разумеется, было. В наследство от главка, который до нас занимал помещения, осталась худенькая типография. Так что провоцирующий вирус был в наличии, однако так вирусом и остался. Сначала предстояло создать телевидение и радио. А уж потом, если достанет сил и средств... Нет, нет. Я сделал то, что считал необходимым сделать. Ну а насчет запасных путей - все справедливо. Не сладилось, не подготовил, не подумал. Я убежден, надо заниматься чем-то одним. Либо прокладывать основные пути, либо строить запасные.
Если ты намерен создать команду, а не очень большую группу подчиненных, ты должен быть открыт для своих коллег по максимуму. Иначе команда не получится. Это, по сути, главное правило. Никакого двойного стандарта для себя, как лидера. В команде принцип справедливости оценок принцип определяющий. Не равенство умений, такого быть не может - а равенство правды. И вообще - о запасных путях и работе на себя. Если ты толково делаешь дело, ты непременно работаешь на себя, на свой авторитет, на свое достоинство.
Честно говоря, для меня явился большим откровением тот факт, что современное отечественное телевидение практически ничего не придумало в сфере музыкальных, игровых и в целом развлекательных программ. Впрочем, и в разновидностях прямого эфира - абсолютное заимствование. Отрицая это всеядное эпигонство, я выглядел вызывающе и, как говорили мои телевизионные коллеги, непрофессионально. Популярный ведущий CBS Пит Дженингс подарил мне телевизионную энциклопедию. Когда я с ней ознакомился, то пережил в буквальном смысле шок: там все наши популярные программы, по существу, оказались программами лицензионными. В такие моменты переживаешь горькое чувство унижения, абсолютно не свойственное нашим вершителям "цивилизованного телерынка". Но все это случилось позднее. А тогда, обуреваемый желанием делать новое телевидение, я обратил внимание на команду Видео-Интернешнл во главе с Михаилом Лесиным и Юрием Заполем. Амбициозные, динамичные. Не акулы, нет. Но крепко стоящие на ногах в своем бизнесе. Мы с ними успешно взаимодействовали в сфере рекламы. Я был настроен привлечь новые, не примелькавшиеся лица. Все эти ребята были энергичны, подвижны и разъезжали уже в 91-92-м годах на вызывающих зависть иномарках. Короче, находились в предчувствии финансового и творческого процветания. Я попросил Михаила Лесина пригласить свой мозговой штаб, "яйцеголовых". Времени у меня было в обрез, и я запланировал на нашу творческую встречу один час. Тем более, что предмет разговора был налицо. Мы покупали у них программу "Устами младенца". Следовало кое-что доработать, но в целом программа показалась удачной и уже получила место в эфире.
Пришло человек шесть. Я вдохновенно стал объяснять, каким я вижу новое телевидение, сколько можно придумать совершенно неожиданных программ. И вдруг их главный "яйцеголовый", малорослый, очкастый и, как они считали, самый умный, сказал: "А зачем что-то придумывать? Разве не проще купить лицензионную программу, раскрутить ее и получать бабки? (Он так и сказал "бабки".) Оденем длинноногую ведущую в коротенький сарафанчик, заменим две-три мелочи при выходе и все будет как надо. До нас уже все придумано!" - закончил свой экспромт "яйцеголовый". Нет, они меня не удивили. Все эти разговоры о новом поколении, которое мы якобы не понимаем, - чушь. Все мы понимаем, и понимаем взаимообразно:
Та недолгая беседа стала ключом к познанию телевизионного бытия. Масштабом его претензий к окружающему миру и окружающего мира к нему. Я помню, как озадачил своих гостей, заметив, что я полагал, что наш разговор займет чуть больше часа, но ошибся - достаточно оказалось десяти минут. Мы попрощались. "Яйцеголовые" ушли, и мы остались с Лесиным вдвоем. Я тяжко вздохнул: "Есть все-таки талантливые по первому восприятию люди. О таких говорят - они подают надежды. Мы становимся свидетелями некоего парадокса. Большинство из этих людей так и не преодолело барьера подающих надежды. Мне кажется, твои "яйцеголовые" из их числа. А впрочем, это не их беда. Это мы грешим ложным восхищением".
Кризис телевидения, уточним - кризис творческий, объясняется именно этой развращающей ленностью ума, когда расхотелось придумывать. Эти рассуждения не беспочвенны. Они уходят корнями за пределы телевидения. Мы вступаем в эру посредников, когда уценяются фундаментальные знания. Умение продавать - великое умение, но оно не может заменить умения производить. Мы вступаем в эру возрастающей зависимости от явлений побочных, а не определяющих, главных. Значим не производитель товара, а посредник, способный его продать. Разумеется, в этом присутствует бесспорная логика. Мир рынка, в который мы вступили (а нам эту мысль внушают), так устроен. Чтобы продать, надо выиграть не только на рынке товаров, но и на рынке посредников. Нам труднее, чем кому-либо. Нам надо научиться производить конкурентные товары (мы этого делать не умеем) и постичь мир посредничества, ибо для нас это новый мир. И, как всё, развивающееся вне правил, мир прогрессирующего обмана. Есть неоспоримая закономерность: любое массовое явление в конечном итоге подавляет человека, делает его рабом этого явления. В качестве доказательства мы можем сослаться на любую всеохватность - от моды до повальной "коммерциализации", от рок-музыки до коррупции, от культа посредничества до культа рекламы. Некто диктует правила игры. И нам ничего не остается, как отступить, пятиться, возвращаясь теперь уже в придуманные лагуны нравственной простоты, бескорыстия, созидательного труда. Вся беда в том, что на этих остаточных реликтовых островах можно выживать, но нельзя жить.
* * *
Ныне мы как заклинание повторяем, что путь к процветанию - это непременное ограничение довлеющего начала государства во всех сферах жизни: экономики, духовного развития, образования. Причина несвободности, дескать, в извечной диктатуре государства. Так ли это? Если рассматривать государство в трактовке вождя революции как аппарат насилия, то упразднение диктатуры насилия всегда благо.
Все реформаторы в прошлом коммунисты, однако в утверждении своей правоты разрушают тот, прошлый государственный диктат. Насилие экономики, культуры, мировоззренческих ценностей общества, но... Правда, они не учли одного "но", диктат партии они отождествили с диктатом государства, чего на самом деле не было.
И это "но" чрезвычайно значимо. В понятии человека, получившего образование, человека деятельного, государство равно понятию общество. В России, стране традиционно общинного мышления, этот фактор чрезвычайно серьезен. И потому проблема служения Отечеству, обществу, государству, а точнее, потребность в этом служении у громадной массы сознательных граждан, остается. Это же не случайно: "Служу царю и Отечеству!", "Служу Советскому Союзу!" Не государству, олицетворенному сворой чиновников, погрязших в мздоимствах, купленных и перепроданных по десять раз олигархами; не высшему должностному лицу, способному совершить стремительную эволюцию от почитания и даже восхищения сограждан, до отталкивающей капризности и барской дури. А именно Отечеству, символизирующему устремления к высокому, бескорыстному и достойному. Сверхспорны отчаянные слова Брехта: "Несчастна та страна, которая нуждается в героях". Брехт, переживший фашизм, вправе был восстать против идолопоклонства. Нам, пережившим сталинизм, трудно не оценить этих слов, и все-таки...
Счастлива та страна, которая способна рождать героев! И беды отечества неизмеримо прибавляются, когда она утрачивает эту одаренность талантливого меньшинства. Мы неминуемо приходим к признанию, что в нашем случае тотальное разрушение государственной монополии в сфере экономики в условиях отсутствия понятных и объединяющих общество национальных идей подталкивало государство уже по инерции освобождаться от своих обязательств перед культурой, образованием, просвещением и даже безопасностью граждан. Происходит вырождение государства, как осмысленного и понятого обществом аппарата регулирования жизненных потребностей этого самого общества.