Тревожных симптомов нет (Сборник рассказов и повестей)
Шрифт:
Варвара Степановна Орешкова Далее следовали адрес и телефон, столь известные Филимону Орестовичу.
Говорят, что в момент сильных потрясений перед человеком проносится вся его жизнь. Ну, если и не вся, то хотя бы важнейшие ее этапы.
Так и сейчас, закрыв глаза, Филимон Орестович за короткое время вспомнил прошедшие тридцать лет. По сравнению с его нынешним состоянием они казались годами настоящего счастья, которое он так неразумно упустил, предавшись несбыточным иллюзиям.
Он радостно улыбнулся и направился в кухню, откуда доносились сладостные его уху звуки
Если бы автор задался целью написать новогодний рассказ, то лучшего конца и придумать нельзя. Вновь соединенные супруги под звон курантов поднимают бокалы в честь электронного Деда Мороза.
Однако, как утверждают философы, жизнь - очень сложная штука. Пусть они даже немного преувеличивают, но, во всяком случае, она сложнее примитивных сюжетных схем. Что же касается гибрида Амура с компьютером, то даже воображение фантаста не всегда может предугадать, на какие пакости этот ублюдок способен. Итак, терпение, читатель!
...С радостной улыбкой вошел Филимон Орестович в кухню. Он тут же заметил на столе точно такой же конверт.
– Ну, чего тебе?
– спросила Варвара Степановна.
– Значит, ты тоже?..
– Филимон Орестович указал на конверт.
– А ты как думал?! Что ж я, по-твоему, одна и помирать буду?
– Эх, старуха, старуха!
– вздохнул Филимон Орестович.
– Много мы с тобой глупостей понаделали. Ну, теперь все! Завтра идем в загс.
– Ишь, какой прыткий!
– усмехнулась она.
– Я своего еще и не видела.
– Так посмотри!
– Филимон Орестович петухом прошелся по кухне.
– Ты что, обалдел?!
– Обалдеешь тут!
– Он засмеялся и, взяв со стола конверт, извлек оттуда извещение. Тут же смех комом застрял у него в горле. На плотной бумаге с водяными знаками заказчица торжественно извещалась, что лучшего мужа, чем некий Аврелий Маркович Октовианов, проживающий в поселке Ручьи, улица такая-то, собственный дом, ей не сыскать.
Удивительное создание человек! В этой новой ситуации Филимона Орестовича почему-то больше всего возмутили именно Ручьи.
– Ручьи!
– захохотал он.
– Нет, вы только подумайте, Ручьи! Собственный дом!
Усы у него брезгливо топорщились, как у кота, нюхнувшего нашатырного спирта, глаза сверкали дьявольским пламенем, нос заострился и выгнулся дугой.
– Ручьи! Ха-ха-ха! Ручьи!!! Что ж, не смею препятствовать!
Отвесив насмешливый поклон, он с достоинством Каменного гостя направился к себе за шкафы.
Я не мастак описывать сложные душевные переживания. Сопутствующие им мысли настолько сумбурны, что изложить их хоть в какой-то логической последовательности очень трудно. Да и ни к чему это. Важно, что теперь Филимон Орестович готов был один на один биться за свою поруганную честь со всеми электронными своднями на свете. Что же касается гнусного соблазнителя из поселка Ручьи, то хороший удар шпагой:
Впрочем, чушь, какие теперь шпаги? Правда, есть еще кулачная расправа, но и эта мысль тоже была откинута. Возраст не тот, да и сердце пошаливает.
Оставалось одно: протестовать, протестовать!
Протест - одна
– Вот, полюбуйтесь!
– Филимон Орестович швырнул на стол извещение.
– И зачем вас только тут держат?!
– Что, не подходит?
– спросил очкарик, чавкая при этом самым омерзительным образом.
– Подходит!
– дрожащим от негодования голосом произнес Филимон Орестович.
– Очень подходит, только я ей не подхожу. По вашему мнению не подхожу. Это вы ей какого-то Аврелия подсунули!
– Что ж, бывает, - усмехнулся тот.
– Тут уж, как говорится, ничего не попишешь. Вам она подходит, а вы ей нет, ситуация вполне жизненная. Платить будете?
– Он вытащил из стола квитанционную книжку.
– За повторную рекомендацию пять рублей.
– Как?!
– выпучил глаза Филимон Орестович.
– И вы еще имеете наглость мне предлагать?! Вы!.. вы!..
– Тут он изрек нечто столь нецензурное, что даже видавший всякое очкарик поперхнулся яблоком и долго еще после того, как за посетителем захлопнулась дверь, сокрушенно качал головой.
Тут наша легенда об электронном Фаусте подходит к концу. Тривиальному и грустному. Можно было бы написать еще много страниц о том, как Филимон Орестович боролся за свое счастье с домовладельцем из поселка Ручьи и как был счастлив, когда наконец насладился победой. Все произошло именно так.
Однако пыл страстей, вовсе несвойственный его возрасту, окончательно подорвал здоровье престарелого молодожена, и результатом всей этой истории явилась скромная гипсовая раковина на одном из кладбищ - неопровержимое свидетельство того, что извечное противоречие между стремлениями человека и отпущенными ему возможностями окончательно улажено природой.
Возможно, что автором где-то был допущен просчет, когда он брался за эту тему.
Может быть, человечество еще не готово передать свои сердечные дела полупроводниковым схемам и запоминающим устройствам, или, наоборот, алгоритмы решения задач, связанных с удовлетворением высоких порывов души, еще недостаточно отработаны. А может, и впрямь браки заключаются в небесах?
Право, не знаю.
ЧАС В ЭФИРЕ автобиографический этюд для тех, кто интересуется личной жизнью автора У меня противный скрипучий голос. Если его записать на магнитофоне, то больше всего он напоминает кваканье лягушки. Когда я пытаюсь придать ему хоть какую-то выразительность, меняется только тональность. Я могу охватить весь диапазон - от звуков, какие издаеn стекло, когда его царапают железом, до выхлопа дизельного автобуса, но выразительности от этого не прибавляется.
Собственная внешность приводит меня в уныние. Когда-то, в молодости, привлекательные и отталкивающие черты моего лица были тщательно сбалансированы природой, как характеры в реалистическом романе. Потом время начало вносить коррективы. Сейчас от Тургеневской объективности не осталось и следа. Я бы сказал, что здесь больше чувствуется Кафка.