Тревожный август

Вышла в свет новая повесть Эдуарда Хруцкого «Тревожный август». Это вторая книга задуманной автором трилогии о тревожных буднях милиции в трудные военные годы.

В 1973 году издательство «Московский рабочий» выпустило первую книгу – «Комендантский час». Действия в ней развивались за сравнительно короткий отрезок времени июль – октябрь 1941 года. Герои ее, работники Московского уголовного розыска, вступили в схватку с матерыми бандитами, ставшими пособниками врага. Автору удалось передать в повести сложную

Рисуя образы работников милиции, Эдуард Хруцкий раскрывает перед нами их многогранный духовный мир. Иван Данилов, Степан Полесов, Иван Шарапов и Игорь Муравьев предстают живыми людьми с их сомнениями, болью, любовью, ошибками Эдуард Хруцкий один из первых обратился к теме деятельности нашей милиции в годы войны, теме, безусловно, трудной и многогранной. Читатель и пресса по достоинству оценили работу писателя. Наглядным подтверждением общественного интереса явились положительные рецензии в «Литературной газете», «Красной звезде», «Литературной России», «Ленинском знамени» и других органах печати.

Во второй книге время действия еще более уплотняется. Об этом говорит и само название книги – «Тревожный август». Практически все основные события происходят в течение месяца 1942 года. Но, применив прием ретроспекции, автор переносит читателей на рубежи обороны Москвы в тяжелом сорок первом, на базу партизанского отряда, действующего на Украине, на улицы столицы. Раздвигая рамки повествования, Хруцкий показывает нам не только Москву, но и столичную область, бывшую ареной ожесточенных боев.

На страницах повести мы вновь встречаемся со знакомыми и полюбившимися нам героями, радуемся их удачам, скорбим об их потерях.

Мне кажется, основная заслуга автора заключается в том, что ему удалось создать образы мужественных, принципиальных, по-человечески талантливых людей.

Безусловно, выход подобной книги всегда вызывает определенные дискуссии. Часто в таких случаях спорят – реальны ли герои повести. Думается все же, что это непринципиально. Важно то, что автору удалось создать произведение, имеющее большое воспитательное значение, рассказать о том месте в общем строю борцов с фашизмом, которое занимали люди, носившие милицейскую форму.

Генерал-майор милиции Д.Я. Афанасьев

У Данилова был знакомый инженер, который, как только садился в машину, немедленно засыпал. Делал он это независимо от длины пути и времени суток и одинаково крепко спал, будь он в такси или в своей, трестовской, машине, когда шофер вез его на очередной объект.

Над ним смеялись знакомые, о нем рассказывали анекдоты. И только потом Иван Александрович понял, что этот человек ни разу за много лет не выспался по-настоящему. Слишком много тогда нужно было построить, и слишком мало было специалистов.

Данилов вспомнил о своем знакомом, когда пришел к нему в кабинет всегда недовольный шофер Быков

– Между прочим, до райцентра по нынешним дорогам часа четыре с гаком.

– А гак-то велик? – ехидно поинтересовался Данилов.

– Тоже с час.

– Тогда будем просто говорить: пять часов езды.

– А мне, товарищ начальник, при такой резине от вашей точности ни жарко, ни тепло.

– Тогда ты, Быков, мне фаэтон найми, я в нем поеду.

– Это еще что такое? – удивился шофер.

– Вот когда выяснишь, приходи, а пока иди готовь машину. Ясно?

– Куда яснее, – Быков вышел, нарочно громко хлопнув дверью.

«Все, – подумал Данилов, – через три часа сяду в машину и усну. Буду спать пять часов. Пусть только кто-нибудь попробует меня разбудить».

Он подошел к сейфу, отодвинул литую узорчатую крышку замка, с трудом вставил ключ. Ключ был новый. Прежний же, который, видимо, изготовили на заводе именно для этого сейфа, Иван Александрович потерял в декабре прошлого года. Впрочем, слово «потерял» было не совсем точным. Тогда осколком мины у него начисто срезало карман полушубка. В горячке боя он так и не заметил этого и только утром разглядел наконец и понял, почему всю ночь у него мерз правый бок. Естественно, что ключ искать было бессмысленно.

После того как батальон НКВД, в котором Данилов был заместителем комбата, расформировали и работники милиции вновь вернулись на свои места, вопрос о сейфе встал на повестку дня. Замначальника МУРа Серебровский просто предложил вскрыть его автогеном, но Данилов заупрямился. Ему жалко стало этот заслуженный чугунный ящик, который верой и правдой служил всем его предшественникам. Потом у сейфа была одна необычная особенность: как только открывали замок, он наигрывал какую-то никому неведомую мелодию.

– Ну, тогда сам его открывай, гвоздем, – сказал, уходя, Серебровский. – Ты, Данилов, прямо как старьевщик. Тебе бы из АХО новый сейфик принести – и порядок, а то ведь это чудище полкабинета занимает.

Замначальника скрылся за дверью, оставив Данилова один на один с сейфом. Иван Александрович позвонил в справочную, узнал номер телефона завода металлоизделий. Но главный инженер сказал Данилову, что их механики могут вскрыть только сейфы заводского производства.

– Спасибо, – поблагодарил Иван Александрович. – А вам неизвестно, где есть еще такие специалисты?

– По этому вопросу обратитесь в МУР, – рассмеялся невидимый собеседник и повесил трубку.

Что и говорить, адрес был наиболее верным. И вдруг Иван Александрович вспомнил Рогинского, теперь уже старика, бывшего медвежатника, потом колониста. Ему довелось видеть его перед самой войной, и тогда Рогинский со смехом сказал, что трудится «почти по прежней специальности» – заведует мастерской по ремонту сейфов. Мастерская находилась где-то на Трубной, практически в двух шагах от МУРа. Рогинского разыскали через час. Он минут пять покопался с замком, и кабинет снова наполнила старинная звенящая мелодия.