Тревожный месяц май

Миксон Илья Львович

«Да, уцелела бы та схема…» - вздохнул отец.

«Ну, - подхватил Январев, - тогда, Павел Кириллович, в два счета ликвидировали бы главные очаги, а мелочь и так выудили бы! Да, ту бы схему!…»

О какой они схеме говорили, Антон не понял. Надо у отца выпытать. Только осторожно!

– Что?
– переспросил Ростик.

Антон по- прежнему смотрел на него невидящими глазами, машинально поскребывая кончик носа.

– Пока ничего, - будто очнувшись, сказал Антон.
– Разведать надо.

– Что разведать?

–

Что-что! Так тебе и выложи сразу все тайны!

Но еще до того, как вышли на асфальт, Антон рассказал другу все, что знал и о чем подумал.

– Только никому!
– Антон пригрозил кулаком.

– Не маленький, - заверил Ростик и, как человек обстоятельный во всех серьезных начинаниях, предложил: - Давай вообще зашифруем это дело.

У них уже была практика. Все секретные операции имели кодовое название. Новую окрестили - «Ракета».

Почему «Ракета», и сами не знали. Но какое это имеет значение? Главное - внушительно, звучно, таинственно и - еще главнее - совершенно секретно!

МАРЬ ПЕТРОВНА, СВЕТЛАНА ВАСИЛЬЕВНА, БАРБОС И ДРУГИЕ

Марь Петровна хворала, опять на уроки не пришла. Вместо нее - Светлана Васильевна. Ничего, но из новеньких: без году неделя в Иришах и сапоги резиновые еще не приобрела. Антон своими глазами видел, как старший лейтенант Январев на руках переносил ее через лужу. В новом микрорайоне, где для молодых специалистов красивое общежитие открыли.

Изо всех окон глазели молодые инженерши и учительницы, чуть вниз не попадали! Люська Шибалова и близко не была, но рассказывала, что Светлану Васильевну за это на педсовете прорабатывали.

Правильно сделали! Какой нормальный человек приедет жить в Ириши без резиновых сапог?

Светлана Васильевна ведет русский язык и литературу, не самое любимое для Антона, хотя учительница - самая любимая! Не Светлана Васильевна, конечно, а Мария Петровна, или Марь Петровна, как зовут ее ребята.

До четвертого класса, кроме нее, вообще никого не было. Очень это удобно! Одна учительница не вызывает к доске человека весь день. А когда их несколько, учителей? И для каждого нет ничего важнее своей науки, а ты - один на все, как Ломоносов! Или Леонардо да Винчи, которого недавно по телевизору показывали.

Первое полугодие языку и литературе учила Марь Петровна. Потом приехала новенькая, но класс ни за что не захотел расставаться с Марь Петровной, даже к завучу и к директору ходили. Ну, и родители еще заступились.

Только с весны стала Марь Петровна часто болеть и однажды сама привела в класс Светлану Васильевну, как наследницу. Грустный сначала урок был, потом ничего, даже весело стало.

Домашние сочинения разбирали. На тему «Мой любимый герой».

Светлана Васильевна сидела за столом, а Марь Петровна у окна, на стуле. Скромно так, тихо, изредка только вмешивалась.

У

Антона сочинение не очень вышло. Как его напишешь, если одновременно нравятся Чапаев, Матросов, Гагарин и тот артист, который советского разведчика играл в телевизионной многосерийке? В лицо Антон его очень даже хорошо знал, а имя забыл. Настоящее. Фашистское и сейчас помнит.

– Что ж ты, - мягко упрекнула от окна Марь Петровна, - и фамилии героя своего не знаешь…

Замечание, конечно, справедливое, только разве дело в имени? Главное, сам человек и что он сделал в жизни! Так Антон и сказал. Не про справедливость - про главное.

– Верно, - подтвердила Марь Петровна и украдкой улыбнулась молодой наследнице. Пришлось и той согласие выразить.

Сочиненно Ростика оказалось самым коротким, но не самым интересным. Зато Люська Шибалова накатала больше всех. Люська прямо-таки захлебывалась восторгом от своей героини, никак остановиться не могла. Вернее, не Люська, а тот, кто напечатал статью в «Советском экране». Оттуда, из журнала, Люська и перекатала все. В общем, конфуз получился, и Люська разревелась. У нее всегда глаза на мокром месте! И язык длинный…

Марь Петровна опять на помощь пришла. Как сестра милосердия. (Это раньше так медицинских сестер называли. Давно, когда еще Севастополь обороняли от иностранных захватчиков в прошлом веке. История - это Антон любит!)

Как всегда, лучшим сочинением оказалось Аленино. Но спорным. Новая учительница так и сказала: «Спорное». А почему спорное? На вкус и цвет товарищей нет: кому - что, кому - кто.

– Светлана Васильевна, - тихо посоветовала Марь Петровна, - быть может, мы прочтем работу Алены вслух?

Сама она, Марь Петровна, почти всегда так поступала. Во-первых, Алена сочиняет лучше всех в классе, во-вторых, каждый высказаться сможет.

– Да-да-да, - поспешно согласилась новенькая.

Ее только спросили, а она сразу: «Так точно!» Будто она солдат, а Марь Петровна - старший лейтенант Январев.

И началось интересное и веселое.

– «В повести «Тарас Бульба» я хотела бы быть похожей на Остапа»… - по-особенному прочла учительница и посмотрела на всех с таким выражением, что Люська Шибалова - глаза у нее уже высохли - так и прыснула.

Антон мгновенно обернулся и пронзил ее испепеляющим взглядом. Но Люська - хотя бы задымилась!

– «…Не внешне, - продолжила Светлана Васильевна, - а обладать душой и волевыми качествами Остапа. «Он был суров к другим побуждениям, кроме войны и разгульной пирушки: по крайней мере, никогда о другом не думал».

Тут опять наступила короткая и выразительная пауза. Уму непостижимо, о чем мечтает ученица пятого «Б» класса, пионерка!

– Это цитата, слова Гоголя, - мимоходом заметила Марь Петровна. И Светлана Васильевна стала дальше читать.