Трейдеры-миллионеры: Как переиграть профессионалов Уолл-стрит на их собственном поле
Шрифт:
В: Вам приходилось делать много холодных звонков?
О: В первый год я занимался холодными звонками без конца и понял, что это дает очень небольшую отдачу. Я трудился в поте лица и со временем научился подходить к работе более разумно. Университет и работа, которая занимала более 30 часов в неделю, заставили меня научиться эффективно планировать свое время.
В: Каким образом вы изменили свой подход к формированию клиентской базы на следующий год?
О: Я сделал ставку на рекомендации клиентов. Я очень старался работать хорошо, давал лучшие советы,
В: И что было потом?
О: Весной 1999 года, взяв с собой свою будущую жену, я поехал повидаться со своим лучшим другом, другом детства, с которым мы вместе росли. Он жил в Хьюстоне. У него дома на кофейном столике я увидел материалы по дейтрейдингу — он планировал заняться игрой на бирже. Он собирался уйти с работы, открыть счет и посвятить все свое время торговле. Я заглянул в эти бумаги, и мне стало неловко отнимать у него время, заставляя развлекать нас. Я предложил составить ему компанию и вместе отправиться в пару ближайших трейдинговых фирм, с этого все и началось.
В: Значит, вы составили ему компанию? Какова была ваша первая реакция, когда вы оказались в одной из этих фирм, которых было так много в конце 1990-х?
О: У меня попросту отвисла челюсть. Помню первую из них, кажется Momentum.
В: Какого размера было помещение, в которое вы вошли?
О: Не слишком большое, но там было полно народу, просто не протолкнуться. Не знаю, сколько там было человек — думаю, чуть меньше полусотни. Я помню, как управляющий филиалом показал мне отчет о прибылях и убытках трейдера за день. «Это за месяц или за год?» — не понял я [смеется]. И сказал: «Неужели, все, что нужно сделать — это включиться в эту игру?»
В: Что-то вроде видеоигры, верно?
О: Ага. Во всяком случае именно так это преподносилось во время рекламы. Когда вернулся в Иллинойс, я побывал еще в нескольких таких фирмах.
В: Вы жили в Чикаго или в пригороде?
О: В то время я жил в шести часах езды к югу от Чикаго, в Южном Иллинойсе. Я учился в Университете Южного Иллинойса.
В: Едва ли там было много фирм, которые занимались внутридневной торговлей.
О: Да, таких там не было. Поэтому я просто обзванивал всех подряд и спрашивал: «Можно ли опробовать это где-то поблизости?» — и оказалось, что это возможно только в Чикаго. Тогда я позвонил паре своих приятелей, и они сказали «Приезжай!» и предложили бесплатно приютить меня на шесть месяцев.
В: Здорово.
О: Я перевел в наличные все, что мог. Еще в колледже у меня был дом, который я купил у банка как изъятый за неплатеж, привел его в порядок и продал. Вместе с моими сбережениями это позволило мне открыть торговый счет.
В: Каков был ваш начальный капитал?
О: На тот момент у меня было около 75 000 ликвидных средств, думаю, я положил на свой первый счет 40 000-50 000 долларов.
В: Вы оставили 25 000 на текущие расходы. Вам
О: Я участвовал в оплате счетов и еще в кое-каких расходах. Я мог бы положить на счет и больше, но чисто психологически не люблю чувствовать себя припертым к стене.
В: Как отнеслась к этой затее ваша девушка?
О: Наверное, была настроена скептически, но она тоже видела эти конторы в Хьюстоне. Эта идея захватила меня. Я думал: «Если все получится, будет здорово; если нет, я буду спать спокойно, зная, что не упустил шанс, и снова стану брокером». Таков был мой план. Если бы я потерял деньги, это бы слегка пошатнуло мое финансовое положение, но я не был обременен семьей, детьми и закладными, и это был идеальный период в моей жизни, чтобы попытать счастья.
В: Как отреагировали на это ваши родители?
О: Они всегда поддерживали меня — и все же они были несколько ошарашены. Впрочем, их не пугало, что я влезу в долги и потеряю все. Они тоже считали, что это подходящее время, чтобы попытать счастья.
В: У вас было 40 000 долларов на счете и 25 000 на прочие расходы. Вы поселились у своих друзей в Чикаго и отправились в трейдинговую фирму. Что произошло дальше?
О: О, это было ужасно [смеется]. Я обошел все эти фирмы и выбрал ту, что не брала плату за место. В фирме, которую я выбрал, заявили, что, перед тем как допустить к торгам, для нас проведут хороший курс обучения. Я очень обрадовался, потому что не знал ничего. Я получил кое-какое представление о фундаментальном и техническом анализе в колледже, но этого было мало, чтобы стать профессиональным трейдером. Поэтому я горел желанием учиться и при этом был весьма бережлив. Кое-где плата за место составляла от 500 до 1000 долларов в месяц, что показалось мне просто безумием. Оглядываясь назад, могу сказать, что, возможно, добился бы большего, если бы выбрал фирму, где места были платными.
В: Почему?
О: Потому что у фирмы, которую я выбрал, была уйма проблем с компьютерами и связью.
В: А значит, ордера исполнялись скверно, и иногда вы не могли войти в рынок или закрыть позиции из-за неполадок с компьютерами?
О: Это была просто беда. Худшего места [смеется] нельзя было и представить. Мне кажется, трейдеры, которые там работали, предпочитали свинг-трейдинг только потому, что программное обеспечение работало куда медленнее, чем в других фирмах, где люди занимались быстрыми спекуляциями, продавая и покупая тысячи и миллионы акций в день.
В: Они держали позиции час-два, а иногда оставляли их на следующий день?
О: Да. Они держали акции неделями. На тот момент это был подходящий метод, и они зарабатывали тысячи долларов [смеется]. Для новичка это было ужасное место, но постепенно я набил руку.
В: Как долго вы там оставались?
О: [Вздыхает.] Надо подумать. Наверное, я провел там добрых два года.
В: Неужели? В таких-то условиях? Расскажите, что произошло за первые пару месяцев? Вы потеряли много средств?