Трейлеры о любви и смерти
Шрифт:
Верочка помахала рукой себе на лицо, поправила чёлку, упавшую на глаза – косина во взгляде пропала, и блеск как-то сразу потух. Словно бы со стороны до Сергея донёсся её удивительно жизнерадостный голос:
– Ах, Серёженька! Ну, перестань же выдумывать! Котов с одним глазом во лбу не бывает. Ты попросту не разглядел. Кот был чёрный, а на черной шерсти всё очень плохо различается.
– Да, конечно. Я и сам понимаю, что не бывает глаза во лбу, но у этого был. И злющий. А ещё домоправительница была злющая и вся в перьях как взъерошенная ворона.
– Ах, ну в каких таких перьях? Это у неё
– Да! Но пахло от неё палёной курицей!
– Палёной курицей? Я не заметила!
– И филин там кричал. Рассвет уже, а он разорался! И так зловеще, у меня мороз по коже до сих пор идёт.
– Ну, может он от радости стал кричать! Может, он восходу солнца обрадовался.
– И лестница эта винтовая…
– А что лестница?
– Ненормальная эта лестница, вот что. И перила у неё были – ненормальные, мистические.
– Я не верю в мистику, милый. Обычные литые перила, только старинные.
– Я тоже не верю в мистику, но в эту лестницу – верю. По ней даже ворона-экономка не рискнула спуститься, побоялась! Это была явно сторожевая лестница! Заповедная! Охранная!
– Ах! – Засмеялась Верочка. – Но мы-то с тобой смогли по ней спуститься? Даже чемодан мой спустили. Так что давай ужинать.
Но Сергея уже было не остановить. Разгорячившись, он выпалил:
– Ты не спрашивала меня никогда, дорогая, как я сумел забрать у Кощева твой паспорт.
Тут она перестала смеяться и настороженно переспросила:
– А как ты сумел забрать у него мой паспорт?
Какое-то время Крылов не отвечал, он попросту не знал, как сформулировать свои сомнения, такими неясными они ему самому сейчас показались, и Верочка всё это время напряжённо, с каким-то испугом даже смотрела на него. Потом он всё же выдавил из себя:
– В том-то всё и дело… Никак не смог забрать. У меня вдруг нестерпимо заболела голова. Никогда до этого она так не болела, да и сейчас никогда не болит… Я не забирал твой паспорт, потому что Кощев сам мне его отдал. Сам отдал, представляешь? Неожиданно, хотя я уже думал, что мы сейчас подерёмся. Отдал, как что-то совсем неважное, когда укололся твоей застёжкой-стрелой, спрятанной в клубочке ниток.
Верочка едва слышно выдохнула, и как ему показалось – выдохнула с облегчением. Проговорила поспешно:
– Как я рада, что вы не подрались! Только этого не хватало!.. Всё! И давай, наконец, ужинать!
Но Крылов ещё не всё сказал. Он подошёл к ней и взял за руку. Выговорил, глядя в глаза:
– А этот его странный тёмно-синий кабинет! И зеркала – длинные, узкие, готические по всем четырём стенам. Я стоял, словно в фокусе пронзающих лучей, словно в перекрестье прицела!
– Да! Вот что значит стильный интерьер, – согласилась Верочка и предложила: – Давай мы у себя тоже ремонт сделаем!
– А что? Давай сделаем! – загорелся Крылов и тут же сник. – Но сначала надо купить подарок отцу.
Верочка смотрела на него во все глаза. Он выговорил жалобно:
– Ах, как меня это мучает! Ты не представляешь!
– Не надо мучиться. Мы что-нибудь придумаем, – стала успокаивать его она со странной убеждённостью в голосе. – Утро вечера мудренее. Вот завтра утром обязательно что-нибудь придумаем. А сейчас – давай ужинать.
****
Утром в московское метро без особой надобности лучше не соваться. Об этом думали, наверное, все люди, которые со всех сторон окружали сейчас Верочку в вагоне подземки.
Сонные служащие, манагеры, студенты, замученные дети со своими зацикленными на знаниях родителями, подтянутые военные, давно не мытые строители-гастарбайтеры, музыканты со страшно неудобными в давке футлярами, старушки, которым почему-то не спится в такую рань – Верочка старалась смотреть на всех пустым взглядом, не пуская никого к себе в сознание. Мыслями она сейчас витала далеко, потому что ночью к ней так и не пришло понимание того, какой же подарок они должны купить Юрию Александровичу. А она так надеялась: утром к ней в голову обычно приходили замечательные мысли.
А этот день рождения значил для Сергея очень много. В прошлом году у него с отцом были ещё «не те» отношения, к тому же теперь в эту родственную общность, называемую «семьёй самого Долгорукого», входила и она, как жена младшего сына. Поэтому, увидев утром потухшие глаза мужа, у неё защемило сердце.
Поезд затормозил, остановился, двери открылись, и толпа вынесла Верочку из вагона. Как не подстраивайся под ритм толпы, но обязательно произойдёт сбой, и кто-нибудь пребольно наступит тебе на ногу. Вот и в этот раз кто-то чуть не споткнулся об её каблук, но она, привычная ко всему, выправила шаг и даже оглядываться не стала.
В метро все спешат. Им пользуются люди, не желающие стоять в бесконечных автомобильных пробках. У метро стабильная логика, подстроившись под которую можно быстро перемещаться по городу. В метро царствует человеческая суета, гул голосов, запах колёсной смазки, нагретых шпал, разгорячённых тел и грохот составов, рвущихся из туннелей вместе с сухим спрессованным ветром. А ещё здесь летом тепло, а зимой страшно жарко, когда стоишь, прижатая к соседям, и потеешь в верхней тёплой одежде.
Пассажиры прибывшего поезда волной хлынули в средний зал. Верочка поспешила вместе со всеми, привычно не глядя на указатели. Дорогу на работу она знала наизусть, да и шрифт новых указателей был так мелок и неразборчив, что прочитать его на бегу без специального шпионского снаряжения было практически невозможно. Вот никто и не читал: все или уже знали, куда им идти, или спрашивали дорогу у других.
Эскалатор отличается от лифтов лучшей пропускной способностью, в метро он действует постоянно, не вынуждая пассажиров тратить время на ожидание кабины. Но чтобы воспользоваться этим чудесным устройством в час-пик, надо пройти длинную очередь людей, бредущих скованно-каторжным шагом впереди, по бокам и сзади тебя.
Вот здесь, на эскалаторе, с нею и произошло то, о чём она потом никому никогда не рассказывала, умом, сердцем и даже кожей понимая, что никто ей всё равно не поверит.
Преодолев «вступительную» давку, Верочка вступила на эскалатор и привычно встала с правой стороны: для большей загрузки на поднимающемся эскалаторе теперь стало принято заполнять обе стороны ступени. По соседнему эскалатору, следующему вниз, также привычно бежали люди. Верочка на них даже не смотрела, как вдруг…