Трейси Бикер – суперзвезда
Шрифт:
Потом я долго сидела и смотрела на все четыре розовые посылки у себя на коленях, представляя, как мама их откроет и накрасит губы помадой, и намажет руки лосьоном, и наденет на шею репсовую [4] ленту с сердечком, читая все послания.
Я представила себе, как она прыгнет в машину и поедет посмотреть на свою дочь-суперзвезду. И она будет так мною гордиться, что ни за что и никогда не захочет уйти без меня.
На
4
Репс – плотная ткань в мелкий рубчик.
– Но ведь еще рано отсылать рождественские подарки, Трейси! – сказала Дженни.
– Нет-нет, эти нужно отправить до Рождества! – заявила я. – Мы должны отправить их первым делом в понедельник утром. Первым классом.
– Хорошо, первым делом, первым классом. Полагаю, почтовые расходы оплачиваю я?
– Да, и напиши, пожалуйста, на пакете: «Срочно! Открыть немедленно!» Послушай, может, лучше мне самой это сделать? – спросила я.
– Думаю, я справлюсь, – ответила Дженни.
– Ты уверена, что у тебя есть точный адрес моей мамы? – c тревогой спросила я.
Они мне его теперь не дают, потому что я пыталась убежать, чтобы ее найти. И телефон ее мне тоже не дадут. Горько и несправедливо, учитывая, что она моя мама. Я предъявила им по этому поводу железные аргументы, но они не сдались.
– Не беспокойся, Трейси, у меня есть адрес твоей мамы, – сказала Дженни.
– Просто это архиважно. Мне нужно, чтобы она пришла посмотреть, как я играю в школьной пьесе, – объяснила я.
– Я так рада, что тебя выбрали в ней участвовать. Ты ведь серьезно к этому отнесешься, правда? Не будешь хулиганить? А то все испортишь.
– Ну конечно я отнесусь к этому серьезно! – возмутилась я.
Я и восприняла это очень-очень-очень серьезно – не так, как некоторые. Каждый перерыв на ланч мы репетировали, и ребята дурачились, ели бутерброды и небрежно бормотали свои тесты. Те, кто должен был петь гимны, не попадали в ноты, а второй состав призраков скорее хныкал, чем протяжно завывал. Танцоры наталкивались друг на друга, а Хлюпик Питер постоянно забывал слова. Он даже забыл, на какую ногу хромает, – сначала ковылял на левой, а потом на правой.
– От тебя никакого толку, Питер. Ну как ты вообще можешь все время забывать «Благослови, Господь, всех нас»? – приставала Жюстина Сплетница-Литтлвуд.
Она схватила его и сделала вид, будто заглядывает ему прямо в ухо.
– Да, так я и думала. Мозгов у тебя совсем нет. В твоей безмозглой голове одна пустота.
Я собиралась сказать ему то же самое, но, когда увидела, как сморщилось лицо Питера, пришла в ярость:
– Оставь Питера в покое, Жюстина Противная-Забияка-Литтлвуд, – у него-то все получается, не то что у тебя! Тебе надо изобразить зловещего призрака, а
Мисс Симпкинс хлопнула в ладоши.
– Эй-эй, девочки! Сейчас же успокойтесь! Сосредоточьтесь на пьесе, – сказала она. – Жюстина, ты бы могла глубже вникнуть в образ Марли. А ты, Трейси, не переигрывай! Ты замечательный Скрудж, но тебе не стоит так сильно сердиться и хмурить брови. И не надо плеваться, когда ты говоришь «Фи! Чепуха!». Это уж слишком! Кроме того, думаю, уборщица не захочет мыть сцену после твоего выхода.
– Я просто пытаюсь влезть в шкуру своего героя, мисс Симпкинс, – сказала я.
Учительница не слушала. Она пыталась объяснить призракам-дублерам, как им лучше сыграть свои роли.
– Ага, ты влезаешь в шкуры сразу всех, Трейси Бикер, – прошипела Жюстина Ни-За-Что-Не-Перетрудится-Литтлвуд.
– Ты как большой гнойный прыщ, – хихикнула Луиз. – Смотри, а то мы тебя выдавим, – пригрозила она.
Я ее толкнула. Она мне ответила. Жюстина тоже меня толкнула, только сильнее. Я потеряла равновесие, съежилась, как сделал бы сварливый Скрудж, и оказалась на полу.
Они засмеялись.
Я постаралась не расплакаться, потому что было очень больно. Не то чтобы я когда-нибудь плакала, но неожиданный шок иногда вызывает в моем организме приступ аллергии. И не потому, что я сильно ударилась. Просто Луиз вдруг отвратительно себя повела. Я привыкла к тому, что Жюстина Грубиянка-Литтлвуд омерзительно ко мне относится, но было ужасно обидно, что Луиз объединилась с ней против меня. Луиз всегда была моим другом. А теперь у меня больше не было друзей, кроме Хлюпика Питера, но он не в счет.
– Она плачет! Как маленькая! – сказала Жюстина Птица-Пересмешник-С-Большим-Клювом-Литтлвуд.
– Что же ты не дашь сдачи, Трейси? – сконфуженно спросила Луиз.
– Она соску потеряла, – заявила Жюстина Противный-Поросенок-Литтлвуд. – Уа-уа-уа, малышка! Девчушка хочет, чтобы мамочка ее покрепче поцеловала? Мечтать не вредно, малышка, только мамочка твоя никогда-никогда-никогда не придет!
– Я тебе покажу, какую я соску потеряла, – сказала я, пытаясь встать на ноги.
И я ей показала – бух-бух-хрясть-хрясть! Жюстину отбросило назад, и она зашаталась. От моего удара кулаком у нее из носа пошла кровь.
Именно в тот момент миссис Дарлоу, наша директриса, зашла через вращающуюся дверь посмотреть, как проходит репетиция нашей рождественской пьесы. На какую-то долю секунды мы все замерли, как будто нас специально ОСТАНОВИЛИ, а потом, словно магнитную ленту, быстро перемотали вперед, ввергнув в перипетию, из-за которой у некоторых чуть не лопнули барабанные перепонки.