Трезуб-империал
Шрифт:
Так вот почему преступление совершили в воскресенье посреди бела дня! Ореста Петровича не должно было быть дома целый день! До глубокой ночи! Достаточно времени, чтобы попытаться простучать стены и найти коллекцию.
Сквира задумчиво почесал лоб. Откуда преступники узнали о юбилее Часныка? И как Рева оказался дома в неурочный час?
Марта Фаддеевна выпустила изо рта клуб дыма, пристально глядя на капитана. Потом улыбнулась, глотнула из рюмки и сказала:
— Любопытно… Вы не поинтересовались, что за монету нашел Орест. А ведь это самый очевидный вопрос. Сидите,
Северин Мирославович смутился.
— Значит… — дама остановилась, чтобы стряхнуть пепел с сигареты, — значит, вы уже знаете, о какой монете идет речь. Я права?
Сквира лихорадочно пытался придумать какой-нибудь ответ. Чтобы выиграть время, он поднял свою чашку и осторожно пригубил кофе.
— Я права, — констатировала старуха. Она продолжала пристально разглядывать капитана, посасывая мундштук. Потом наклонилась к нему и доверительным тоном сообщила: — Есть еще кое-что интересное…
Сквира тоже подался вперед и понизил голос:
— Что?
— Вы ведь ни черта не понимаете в монетах, — почти прошептала Марта Фаддеевна. — Не сможете отличить редкость от банальной шелухи. А вот уникальность монеты Ореста как-то сразу поняли. Поняли и тут же находку засекретили. Значит, это действительно что-то невиданное…
Капитан опять не нашелся, что сказать. Несколько секунд он сидел, смущенно отводя взгляд. Потом, когда тишина стала совсем невыносимой, неуверенно спросил:
— А что… что сам Рева… ну… рассказывал о той… э-э-э… монете?
— Ничего конкретного. Орест был какой-то совершенно невменяемый. Кричал, сбивался с мысли, нес околесицу.
— Околесицу? — улыбнулся Сквира. Все это время они разговаривали по-украински, но это слово старуха произнесла по-русски, отчего вся фраза вдруг приобрела особое значение. — Что, например?
Кранц-Вовченко хмыкнула.
— Говорил, что бывают монеты совершенно… гм… бессмысленные.
Рука капитана дрогнула, и на стол расплескалось немного кофе.
Сквира беспомощно оглянулся в поисках салфеток. Старуха несколько мгновений следила за ним поверх очков. Потом рассмеялась своим скрипучим смехом, покачала головой, вытащила носовой платок и промокнула капли.
— Ничего, капитан. Что, интересно, у вас там творится, если мои слова заставляют вас так дергаться?
— Как вы узнали о смерти Ореста? — смущенный, Сквира так и не смог поднять на нее взгляд.
— Я поздно вечером звонила Часныку. Я ведь тоже с ним знакома. Конечно, не столь близко, как Орест… В общем, позвонила, чтобы поздравить юбиляра. Надо же как-то проверять, работает ли телефон. Самого Часныка я дома не застала — он убежал к Реве. Жена же его рассказала, что Орест был у них, но почему-то сразу ушел, а теперь его нашли убитым…
— Часнык тоже собирает монеты? — Сквира осторожно пристроил чашку на безопасное место на столе.
— Часнык? Нет, не собирает. Он немного археолог, немного изобретатель, немного астроном, немного борец с мельницами, немного то да се, но к нумизматике совершенно равнодушен. А вообще-то он преподает в местном ПТУ…
Северин Мирославович, пока собеседница говорила, лихорадочно размышлял,
— В последнее время… — решился, наконец, он. — Было что-нибудь необычное?
— Трудно сказать, — Кранц-Вовченко пожала плечами. — Вообще, с Орестом что-то происходило. Он начал замечать какие-то тени… Боюсь, насмешу вас…
Сквира насторожился.
— Как-то недельки полторы-две назад он сказал мне, что за ним следят…
Капитан почувствовал, что его губы невольно расплываются в глупой улыбке.
— Я же говорила: вы будете смеяться!
— Нет-нет, — запротестовал Сквира. — Я просто не ожидал…
— Орест копался в поисках монет где-то в подземелье… Это он так выразился: «Копаюсь в подземелье. Собор знаешь?». Неожиданно заметил какое-то шевеление в темноте. Перепугался страшно. Вокруг никого, полная тишина, ничего не видно. Пару минут он вообще не мог двинуться с места. Потом стал светить фонариком. Но безрезультатно…
Сквира кивнул. Показалось старику.
— Через несколько дней после этого Орест заметил, что за ним в городе увязался какой-то человек. Одет был точно как в шпионских романах — черный плащ, черные очки, лыжная шапочка, руки в перчатках. Непонятно, мужчина или женщина. Шел на большом расстоянии, метрах в ста. Орест тогда решил не искушать судьбу и окружным путем направился обратно домой. Тот человек почти сразу исчез…
Володимир, центр города, 19:20.
— А чего это мы на ограблении зациклились? — рассуждал Козинец. — Есть ведь еще наследники, мстители, конкуренты, завистники, ревнивцы, фанатики…
Наступило то тревожное время суток, когда день сходил на нет, а ночь еще не пришла, все вокруг пока было видно без фонарей, но солнце уже покидало небо. В светлых сумерках городок светился призрачным отсветом немногих зажженных окон и редких автомобильных фар. Гигантские красно-оранжевые тени змеились по потрескавшемуся асфальту. Средневековые строения, причудливо перемешанные с послевоенными пятиэтажками, нависали над улицами темными каменными глыбами, особенно таинственными на фоне багряного неба с почти алыми облаками.
Козинец, привыкший к сюрреалистическому смешению веков вокруг, совершенно не замечал тоскливой красоты своего города. Он стремительно шагал по улице, периодически поглядывая на часы. Они со Сквирой уже серьезно опаздывали на встречу с директором Дома пионеров. Ну кто мог предположить, что в райотделе именно в этот момент не окажется свободной машины!
— Думаете, преступникам не коллекция была нужна? — спросил Сквира. — Они пришли, чтобы убить Реву?
Козинец кивнул.
— Это вряд ли, — после минутных размышлений сказал капитан. — Ни один убийца не пойдет домой к тому, кого хочет убить, как раз тогда, когда того дома нет и не будет еще полдня…