Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

Вафидис Эмилиан

Заботься о том, чтобы все люди тебя благословляли. (57)

Мы благословляем человека, который нас любит, жертвует собой ради нас. Следовательно, если ты хочешь иметь общение с ангелами и святыми, если хочешь иметь мир в душе и вести духовную жизнь, то ты должен позаботиться о благе ближних, то есть исследовать, чего они хотят, что понимают, ценят, что их радует, и угождать им, не совершая при этом греха.

Христос принял на Себя всецелую человеческую природу, даже наши беспорочные страсти, всё, кроме греха, и стал совершенным человеком, во всем подобным нам. Того же Он хочет и от нас. Как Он снизошел

к нам и полностью нас принял, так и мы, всецело принимая ближних, будем вести себя с ними так, чтобы они нас понимали, любили, были нам благодарны, помнили о нас. Никого не интересует, что думаю я, чего я хочу, что мне нравится. Это я должен желать того, чего хотят другие, и тогда люди будут меня благословлять.

«Заботься…». Хочешь, чтобы твоими друзьями были ангелы и святые? Хочешь, чтобы тебя любил Бог? Приложи все усилия, всецело устремись к тому, чтобы люди тебя благословляли, то есть любили, молились за тебя Богу, потому что ты им помогаешь, потому что благодаря тебе раскрывается их сердце.

Кто станет благословлять человека неумелого, медлительного, неприятного, приземленного? Человека, который не может почувствовать сердце ближнего, проникнуть в его душу, войти в его положение, в его жизнь, помочь ему? Только тот, кто способен на все это, прославляет Бога.

Если мы действительно хотим прославлять Бога, давайте посмотрим, уважают ли нас люди, любят ли они нас, радуются ли тому, что мы находимся рядом с ними? Если да, то скажем: «Слава Тебе, Боже, у меня все хорошо и в общении с людьми, и в духовной жизни!»

Итак, не будь человеком с причудами, грубым, своенравным, ленивым. Святой Антоний целовал руки тем монахам, которые быстро исполняли свое послушание. Забывай о себе и живи так, чтобы все братство и сердце каждого брата получало пользу. Иначе ты нигде не найдешь покоя, радости и любви: ни на земле, ни на небе. Ты эгоистично закроешься в самом себе и будешь думать, что живешь духовной жизнью. Будь у всех под ногами, чтобы ближний мог легко наступать на тебя. Когда ты становишься ковром, по которому может ходить другой человек, Бог делает тебя спасительным орудием Церкви. Однако сначала ты сам должен научиться благословлять ближнего, хвалить его, выслушивать все, что бы он тебе ни говорил. Даже если твой ближний сумасшедший, выслушай его, улыбнись ему, скажи ему «да». Так поступают и мирские люди, неужели не будем делать этого мы, сыны Божии? Бог терпит всех нас, полных безумцев, а мы не можем потерпеть десятка пли сотни человек, составляющих наше собственное общество?

Некоторые люди из смирения или из желания уподобиться святым полагают, что они должны вести себя гак, чтобы другие их не любили, не понимали, обижались на них. Это неправильно, потому что святого человека люди всегда любят. Если кого-то не любят, то этот человек не созидает Церковь, не прославляет Бога и не дорожит духовным общением.

И разумеется, основной смысл этого правила состоит в том, что люди должны благословлять тебя за что-то, а именно за то, что ты возвышаешь их сердца, помогаешь им иметь целомудренные и чистые помыслы, духовный разум. Иными словами, за то, что ты добрый, снисходительный, духовный человек. Я смотрю на тебя — и это возвышает мою душу, учит меня, например, поститься. Сам твой вид разоблачает мою жизнь. Любовь имеет и этот глубочайший духовный смысл, хотя не теряет и простого человеческого смысла. Текст правила древний, емкий и охватывает все эти смыслы, соединяя их так же крепко, как тело соединено с душой.

Однако возникает вопрос: «Может быть, желание понравиться другим — это человекоугодие?»

Человекоугодие

проявляется не в наших отношениях с людьми, а в наших внутренних побуждениях. Если я хочу, чтобы меня любили и благословляли во славу Божию, это прекрасно. А если я стремлюсь к этому ради собственной славы, то это эгоизм и тщеславие. Через несколько дней обнаружится моя пустота и этот эгоизм, и я стану посмешищем. Из человекоугодия и тщеславия можно проявлять усердие в работе и заботиться о выгоде, но не о человеке и его сердце. О ближнем думает только смиренный.

Следовательно, человекоугодие касается не наших связей с людьми, а наших отношений с Богом: честны ли мы перед Ним. Я не могу плохо обходиться с ближним под предлогом богоугождения или смиренномудрия. Смиренен ли тот, с кем я имею дело, или эгоист, или демон, я должен вести себя с ним так, как говорит здесь преподобный Антоний, но только нужно делать это ради славы Божией, ведь мы — одно тело, одна Церковь, один человек. Например, я проявляю к комулибо свою любовь. Почему я это делаю? Может быть, внутри меня кроется какое-то лукавство? Мотивом моей любви не должно быть самолюбие, эгоцентризм.

Не будем заблуждаться: святой Антоний призывает нас не к человекоугодию. Такой помысел влагает нам сатана. Ведь когда мы ведем себя по совету святого Антония, люди нас понимают, любят, и мы чувствуем себя прекрасно, мы спокойны, радостны. Иначе мы не удержимся в общежительном монастыре. Даже два человека не смогут ужиться вместе, если не будут себя так вести. Когда ближний меня не понимает, не рад мне, не любит меня, ищет, как бы от меня отделаться, отказывает мне, то я чувствую одиночество, на душе у меня скверно, меня мучают сомнения, я ощущаю себя неудачником и в один прекрасный день уйду из монастыря.

Никто из нас не осознаёт, что если ближние нас не любят, то виноваты в этом мы сами. Мы не понимаем этого по той причине, что судим о вещах рассудочно и подходим ко всему с человеческими мерками. Например, я каждый день упрекаю тебя за то, что ты плохо делаешь свое рукоделие, и ты меня избегаешь. Что мне делать? Я должен найти какой-то способ, чтобы ты сам понял свою ошибку. Покажу тебе изделие, подобное твоему, но прекрасно выполненное, и ты сам заинтересуешься, как можно это сделать, или же я обращусь к игумену. Я не буду с тобой ссориться, ведь даже если я обязан давать тебе указания, сначала ты должен захотеть их выслушать.

Даже когда другой человек грешит, не посмею сказать ему: «Да попалит тебя Бог!» Разве он не знает, чего желает Бог? Конечно, знает, но есть какой-то мотив, причина, которая имеет большую силу в его душе. Значит, что бы я ему ни сказал, мои слова бессильны изменить его сердце. Только если человек действительно чего-то не знает, а мы ему умело все разъясним, он сразу все поймет. И если он попросит рассказать подробнее, сделаем и это.

Если ты видишь, что один из братьев совершает грех не к смерти, то не презирай его, не уничижай и не осуждай, потому что иначе впадешь в руки врагов своих. (59)

Люди грешат каждый день, но их грехи не к смерти. Есть только один грех к смерти — нераскаянность. В монастыре нераскаянность проявляется в нежелании исповедоваться игумену и общаться с ним. Тот, кто начинает отделяться от Бога, сначала отделяется от старца, потому что старец соединяет послушника с Богом. Иначе говоря, сначала он «бьется на кулаках» со старцем, а потом отпадает от Бога. Тогда вступают и силу слова «да будет отлучен». Таким образом, грех к смерти ведет человека к удалению от братства.