Три банана, или Пётр на сказочной планете
Шрифт:
– Цто вам угодно? – спросил он, улыбаясь, у моряка и Петра.
– Лимонаду, – сказал Пётр. Моряк и официант удивились.
– Этого у наш нет, – сконфужено признался официант. – Таких крепких напитков мы не дерзим. Мозет быть, вы хотите штаканчик молока или кефира? У наш ешть такзе превошходные шливки.
– Два штакана шливок! – загудел моряк низким голосом и ударил кулаком по стойке так, что зазвенели все стаканы.
У одного из столиков сидела девушка, лицо которой прикрывала зелёная вуаль.
Моряк,
– Привет, Наумофелия!
– Ждравштвуй, ижборождивший вше моря, – прошепелявила ему в ответ девушка под зелёной вуалью.
Петр прислушался внимательнее. Вот как! Hay преследует его и на Шепелявой улице! Она определённо боится, чтобы он не убежал из сна.
– Кто это? – спросил он моряка.
– Наумофелия? – Моряк едва не захлебнулся от смеха. – Это экшкуршовод по ждешнему паноптикуму. Жнаете, што такое паноптикум? Это крашивый дом, в котором находятшя одни только шкажочные першонажи. Давайте попрошим её и она наш туда проведёт.
Он подошёл к Наумофелии, но в этот момент с треском отворились двери, в помещение вбежали четыре обезьяны, которые начали скакать и прыгать друг через дружку. За ними с достоинством вошла старая обезьяна в сборчатой юбке и силоновой блузке и сказала:
– Дайте этим ожорникам цетыре штакана кокошового молока. – Потом она глубоко задумалась. – А я, позалуй... Што бы мне такое выпить? – Она несколько раз подпрыгнула. – А я, позалуй, выпью бананового шоку.
Когда моряк и Пётр опомнились от суматохи, которую наделали обезьяны, они увидели, что Наумофелия исчезла. Просто испарилась.
– Мозет быть, она узе вернулашь в паноптикум и здёт наш там? Посли, – сказал моряк, но в его гулком голосе чувствовалось удивление.
Паноптикум
Дом с надписью.
выглядел покинутым. Висячий замок на воротах и опущенные жалюзи свидетельствовали о том, что паноптикум не работает. Но моряка не так-то просто было провести. Он начал бить в дверь тяжёлым кулаком.
Ничего. Ни шороха, ни единого звука.
Моряк продолжал колотить в дверь.
Снова ничего. Ни слуху ни духу.
Моряк нажал на двери так, что петли заскрипели.
– Цего вы ломитешь? – послышалось за их спиной. Они быстро оглянулись. На тротуаре стояла девушка в зелёной вуали.
– Мы хотим... – начал моряк. Но девушка прервала его:
– Паноптикум ведь переехал.
– Ах, вот оно цто! – удивился моряк. – А куда?
– На Шошеднюю уличу, – сказала девушка нежным голоском. – Я провозу ваш туда. Моряк очень растерялся:
– Нет... Не надо… В конче кончов, нам не обяжательно шмотреть паноптикум. Правда, пан Пётр?
– Я
– Тогда идите туда шами, – пробормотал моряк. – Не то цтобы я боялшя, но у меня шегодня ешть ещё дела. Так до швидания!
– До швидания! – ответила девушка в зелёной вуали и засмеялась, увидев, что моряк удирает от них длинными прыжками. – Он боится! – сказала она пренебрежительно.
– Вас? – поинтересовался Пётр.
– Меня? Нет, не меня, хотя многие меня изрядно боятся. Но на Соседней улице запрещено шепелявить, и моряк боится, что над ним там будут смеяться.
– А почему на Шепелявой улице шепелявят?
– Знаете, я об этом никогда не думала. Наверное, потому, что она так называется.
– А что, если бы её переименовали? – продолжал мальчик.
Наумофелия засмеялась:
– Представьте себе, что её переименовали в улицу Заик.
– Или в Немую улицу.
– Или в Рифмованную.
– А почему вы здесь не шепелявите?
– И вы тоже.
– Но я шепелявил.
– Я тоже. Когда говорила с моряком. Пётр понизил голос:
– Вы Hay, правда?
– Совсем нет, я – Наумофелия, девушка под зелёной вуалью.
Пётр мигом подскочил к ней и поднял зелёную вуаль. Но под ней была оранжевая вуаль. Когда он поднял и эту, то увидел синюю вуаль.
Наумофелия только тихонько смеялась:
– Я девушка с тысячью вуалями. Не хотите ли продолжить?
Пётр опустил синюю, оранжевую и зелёную вуали:
– А где ваше лицо?
– Под тысячью вуалями.
– Тогда оно не больше булавочной головки.
– Что вы, вуали очень тонкие.
– А чёрная вуаль у вас тоже есть?
Но девушка сказала:
– Вот и паноптикум. Войдём.
– Если разрешите, – сказала девушка под зелёной вуалью (вернее, под вуалью любого известного вам цвета), – я буду вашим гидом. – Её голос отдавался под сводами, и эхо дважды его возвращало.
Пётр изумлённо остановился в дверях первого же зала. Дело в том, что он увидел чёрта, водяного, Белоснежку и семь гномов, Красную Шапочку и волка, принца и принцессу, короля и королеву, лешего, Петрушку, Шпейбла и Гурвинека, Гаяю и почтальона Каэтана, Бабу-Ягу и многих других персонажей из сказок.
– Не пугайтесь, – мягко сказала Наумофелия. – Все эти фигуры сделаны из воска. Вы можете их рассматривать сколько угодно. Если вы захотите, чтобы какая-нибудь из них заговорила, надо повернуть выключатель у неё на спине.
Пётр осмотрелся по сторонам. Он увидел Спящую красавицу, увитую розами и шиповником, Иванушку-дурачка, двенадцать месяцев, Кота в сапогах, барона Мюнхгаузена. Возле Мюнхгаузена он остановился, обошёл его и повернул выключатель.
Барон Мюнхгаузен сразу же начал рассказывать: