Три билета в Париж

Жукова-Гладкова Мария

За две недели до свадьбы молодой человек, как и часто в прошлом, находился в гостях у невесты. Они тихо сидели в кухне, папа в комнате смотрел футбол, потягивая пиво, мама что-то шила. Алена делала уроки и вдруг услышала дикий крик разъяренного отца, заглянувшего на кухню за очередной бутылочкой:

– Чтоб больше этого разврата в моем доме не было!

Оказалось, что «разврат» – это невеста на коленях у жениха за две недели до свадьбы, причем в полностью одетом виде. Мама с большим трудом удержала папу, чтобы он не спустил будущего зятя с лестницы за «такое».

Папа бушевал весь вечер, Ира страшно переживала, жених – воспитанный мальчик, уважающий мнение старших и не желающий настраивать против себя родителей невесты, с которыми ему предстояло жить, – долго извинялся, говорил, что такого больше не будет, не совсем понимая, почему невесте, без пяти минут жене, нельзя сидеть на коленях у будущего мужа. О том, чтобы лечь до свадьбы в постель, речи не шло, да и негде было, если бы подобные мысли и появились.

Свадьба все-таки состоялась, но жизнь у молодых не сложилась. В любой момент мать и отец могли зайти к дочери с зятем в комнату, не считая своим долгом постучаться – ведь их же квартира! – не понимая, что те живут вместе первый год, ведь могут же голые лежать. Приглашение гостей следовало согласовывать, магнитофон включать на полную мощность не разрешалось. Ира не была хозяйкой в доме, зять тем более не мог претендовать на роль хозяина. Требовалось спрашивать разрешения даже на то, чтобы переставить в отведенной им комнате мебель. Услышав, что Ира ночью стонет от блаженства (не спалось папе, что ли?), папа на следующий день сурово отчитал ее, потом рассказал девятнадцатилетней дочери (после того как та уже вышла замуж!) о выполнении супружеских обязанностей и заявил, что «позы – это с проституткой, а с женой может быть только одна поза». Ире от подобных нравоучений делалось плохо.

Несчастье случилось, когда папа, сломавший в гололед руку, дал задание зятю повесить в ванной новое зеркало. Тесть многое умел делать руками, зять же подобными талантами не обладал, хотя горел желанием учиться, но не все получается сразу…

Тесть стоял за спиной зятя, когда тот управлялся с дрелью, постоянно давая цеу и высказываясь, какие у нового родственника кривые руки. Под комментарии тестя зять дважды попал молотком себе по пальцам, после чего услышал очередную тираду. Взяв, наконец, зеркало в руки и собираясь его повесить, зять под тысяча первую реплику тестя неловко повернулся и уронил зеркало на край ванны. Оно приказало долго жить.

Последовали ругань, брань и причитания тещи о том, что разбитое зеркало – к покойнику. Тесть ругал зятя последними словами, вспоминал «разврат», теща рыдала, словно уже оплакивала предстоящего покойника, пытавшаяся заступиться за мужа Ира получила от отца пощечину. Алена была полностью на стороне сестры и ее мужа, но смолчала. Что она могла сказать?

Именно Алена и нашла мужа сестры повесившимся в туалете, вернувшись домой днем, когда родители находились на работе, а Ира в институте. Молодой муж оставил записку, где четко указал причины самоубийства. Он оказался слаб для того, чтобы сопротивляться, доказывать свое «я», самоутверждаться или просто уйти, хлопнув дверью, и выбрал, как ему показалось, наиболее легкий путь.

На членов семьи самоубийство нового родственника повлияло по-разному. Иру оно подтолкнуло на решительные шаги: она собрала вещи и ушла – навсегда, перед уходом высказав родителям все, что о них думает.

Алена

тоже ушла – через несколько дней после Иры, когда родители с удвоенной энергией набросились на нее – примеров зятя и Иры им оказалось мало.

Алене добрая учительница объяснила, где она может временно пожить. Алена согласилась.

Глава 2

До места их довез дедок на старенькой «шестерке». Через час после телефонного звонка подруги уже стояли возле калитки. Они вообще-то ожидали увидеть глухой забор, но тут заборчик оказался чисто символическим, правда, дом, как и соседние, производил впечатление – красный кирпич, башенки, стрельчатые окна. Слева у дома была припаркована одна ярко-красная иномарка. Модель учительницы определить не смогли.

На пороге появился мужик в черных брюках и расстегнутой на три пуговицы белой рубашке без галстука. Шатаясь, он спустился с крыльца и отправился к калитке, осоловевшими глазами осмотрел подруг. Светлана с Ольгой изобразили радужные улыбки. Александра просто разглядывала типа, чья физиономия показалась ей отдаленно знакомой.

– Вот и мы! – радостно сообщила Светлана голосом идиотки.

– Ты рад, котик? – спросила Ольга и тут же получила от Светланы кулаком в бок. Поняв, что сморозила что-то не то, Ольга замолчала и продолжала только улыбаться.

– Пошли вон, – сказал мужик.

– Что?! – не сговариваясь, хором взревели Светлана с Ольгой. – Вызвать нас на ночь глядя из города, а теперь «пошли вон»?

Светлана посмотрела на Александру и попросила:

– Саш, открой калитку.

– Покажи мужику, где раки зимуют, – добавила Ольга с плотоядной улыбочкой.

Александра спокойно пожала плечами и, зная, что с подругами лучше не спорить, в особенности с поддатыми, со всей силы дернула калитку на себя. Калитка осталась у нее в руках. Мужик открыл от удивления рот. Светлана с Ольгой, как фурии, ворвались на территорию. Александра невозмутимо поставила калитку рядом с забором, взяла так и не закрывшего рот мужика под локоток, развернула к дому и, ни слова не говоря, потащила к крыльцу, на которое уже взлетели подруги.

– Ты – охранник? – наконец выдавил мужик. – Впервые вижу бабу в охране.

– Я – женского рода, – сказала Александра. – Надо говорить: охранница. Или телохранительница. Вкурил? – добавила она, вспомнив лексикон некоторых своих учеников.

– Вкурил, – ответил мужик. – Я заплачу компенсацию за ложный вызов.

Ольга со Светланой, уже занесшие ноги над порогом, про компенсацию услышали, головы повернули, но потом все-таки решили войти в дом – видимо, чтобы по обстановке оценить размеры компенсации, которую следует требовать.

Холл поразил обширностью и рыцарскими доспехами, установленными по углам. Правда, нигде не было традиционных тапочек, которые подруги привыкли видеть при входе во все дома, в которых бывали раньше. Поэтому разуваться девушки не стали.

Откуда-то со второго этажа доносились голоса на повышенных тонах. Спорили несколько мужчин.

– Сколько их там? – прошептала Ольга, которая несколько оробела.

– Пошли, – уверенно продолжала путь Светлана, явно нацелившаяся использовать шанс, представляющийся раз в жизни. Хотя какой шанс она имела в виду, Александра не знала. Александра вообще поражалась подругам. Пожалуй, они сами не осознавали до конца, чего хотят. Ситуация все-таки не очень способствовала знакомству с потенциальными мужьями, которых хотели найти подруги, как, впрочем, и для выезда из коммуналки, и отделения от родителей.