Три богатыря 4
Шрифт:
— Нет! — пискнул фейри. — Этого не будет!
— С другой стороны, — Муром с жалостью посмотрел на перепуганного Шпоньку. — Из любого минуса можно извлечь плюс. Нужно только хорошенько подумать.
— Какой плюс, дылда?! — психанул маленький человечек. — Ты в своем уме?!
— А ещё, — в голосе Мурома мелькнула сталь. — Что-то мне подсказывает, что дальше тебе ход заказан.
«Так и есть, — подтвердил невидимка. — В зал Хорса пройдут лишь двое из вас!»
Стоило невидимке замолчать, как свет
Красная ковровая дорожка обернулась иссохшей соломой, а хрустальные люстры исчезли, словно их и не было.
И только угасающее пламя настенных факелом билось словно из последних сил.
В наступившем полумраке, центральный камин поплыл, превращаясь в каменную дверь, на которой было выгравировано солнце.
Дверь скрипнула и распахнулась, открывая путь в следующий зал, наполненный солнечным светом.
Шпонька попытался было прошмыгнуть вперед, но лишь с размаху налетел на невидимое силовое поле.
— Я хочу с вами! — пропищал фейри, размазывая по лицу слезы вперемешку с кровью. — С вами!
— Возвращайся к Еге, — приказал Муром и, больше не обращая на фейри внимания, шагнул вперед.
Мгновение, и человек с медведем исчезли в солнечной вспышке.
Факелы окончательно потухли, и Шпонька очутился в абсолютной темноте.
Фейри стиснул кинжал и всем сердцем пожелал оказаться подальше отсюда, в идеале — за пазухой своего хозяина, мастера Еги.
Но перед тем, как раствориться в тени, он услышал похожий на шелест шёпот:
«И да начнется испытание Светом и Огнем!».
Глава 3
— Да ну, — Муром хмуро посмотрел на полыхающую стену огня. — Это же не то, о чем я подумал?
«Оно самое, — тут же отозвался невидимка. — Увы, но как бы мы ни бежали от ответственности, рано или поздно она нас настигает».
— Вот уж от чего никогда не бежал и бежать не собираюсь, — скривился Муром и бросил взгляд на Топтыгина, который недовольно рычал на пламя.
«Хорошо, — неожиданно легко согласился собеседник. — Пусть будет не ответственность, а выбор».
— Нет, — отрезал Муром, мгновенно сообразив, куда клонит голос. — Даже не думай.
«Таково испытание, — в голосе невидимки мелькнуло сочувствие. — Не я его придумал».
— Гадство! — в сердцах бросил Муром и огляделся по сторонам в поисках выхода.
Локация, в которой они находились, представляла из себя каменную пещеру, в которой бушевал огонь.
За спиной Мурома и Топтыгина находилась каменная стена, по бокам — базальтовые валуны, а в трех шагах впереди ревело яростное пламя.
И, что самое неприятное, огонь медленно, но верно двигался вперёд.
— Я не оставлю Топтыгина, — Муром положил руку медведю на спину.
«Не могу
— Ты не помогаешь, — поморщился богатырь, с тревогой смотря на приближающееся пламя.
Сказать, что ему было жарко — ничего не сказать.
Доспехи стремительно нагревались, из-под шлема струился пот.
Но хуже всего было осознавать, что произойдет дальше.
Муром уже имел сомнительное удовольствие оказаться в центре пожара, и не сказать, что ему понравилось.
Да, Истинная кровь не давала ему умереть, да, сопротивление огню приглушало боль от ожогов, но тем не менее!
Стоять в огне и чувствовать, как пламя пожирает твою кожу, жжет глаза и обжигает горло было неприятно. Чертовски неприятно.
И Муром никому бы не пожелал такого опыта.
«Решение ничего не делать — это тоже выбор, — невидимка подлил масла в огонь, — Ну а правильный или неправильный — решать только тебе».
Мурому показалось, или голос специально сделал акцент на слове неправильный?
Впрочем, доверять первому встречному он не собирался.
— Должен быть выход! — процедил Муром, упираясь спиной в каменную стену. — Должен!
— Рррра! — поддержал его Топтыгин.
Очевидных подсказок Илья не наблюдал, из неочевидных было лишь название локации — Зал Хорса.
Увы, но это имя, в отличие от Морока, богатырю ничего не говорило.
Но выход должен быть!
— Сейчас что-нибудь придумаем, — пообещал Муром, скидывая с себя нагревшиеся доспехи. — Обязательно придумаем!
На медведя было больно смотреть.
Его красивая шерсть начала темнеть и заворачиваться колечками, когти бессильно скребли каменный пол, а сам Топтыгин дышал так, будто загнанная лошадь.
Но хоть ему и было плохо, Топтыгин зло скалился и рычал на огонь, и не думая сдаваться.
— Жди здесь, дружище, — Муром похлопал медведя по холке, мысленно отметив, что ещё немного и медведь погибнет от жары. — Я быстро.
«Отсюда можно выйти, но сюда нельзя вернуться».
Голос не то путал, не то давал подсказку.
Пот лился по лбу Мурома, волосы на голове начали трещать от жара, но сомнение жгло его сильнее наступающего огня.
Друг или меч… Друг или меч…
Топтыгин не был другом в прямом смысле этого слова. Но он был своим.
Верный фамильяр Алеши. Питомец… Нет, язык не поворачивался его так назвать! Скорее — соратник.
Да, именно соратник.
И именно в этот момент Муром понял, что ради меча-кладенца, ради спасения мира он готов пожертвовать собой.
Собой, но не своими друзьями или соратниками…