Три Царя
Шрифт:
Балдур не отрывал серьезного взгляда от Варгина, что в своей манере двусмысленно улыбался. Ему начинала надоедать игра одного из Трех Царей, что явно наслаждался предстоящей схваткой. Выбранный арбитр поединка, напоминал человеку свод правил, нарушать которые возбранялись штрафами или розгами. Балдур не слушал, он и так всё знал.
— Вы всё поняли?
Стервятник молчал. С каждой секундой, что он лицезрел Варгина, он чувствовал, как злость постепенно начинала брать своё. Балдур редко общался с кем-либо и обычно чувствовал себя спокойнее во время сбора. Подобное самоограничение
Он резко перебросил взгляд на Ратомира, забыв избавиться от недовольного оскала. Князь отреагировал вопросительно, поэтому жестом приказал ему приготовиться к битве. Ему не стоило говорить ни слова, Балдур и так понимал, что в случае провала, лучше бы ему не выжить.
Арбитр объявил, что по правилам поединка, бойцы должны сражаться с голым торсом. Стервятник сбросил кафтан, и потянулся к свободной белой рубахе.
— Позвольте мне, — послышался голос Миры, и она, обойдя арбитра, подошла к Балдуру практически в плотную.
Женщина, держа в руках обычный кухонный нож, разрезала ворот рубахи, и спустила её до пояса. Пара движений и прочь отправились рукава. Ткань прекрасно прикрывала оставленный волком подарок. Затем она затянула остатки как можно покрепче, образовывая своего рода кушак.
— Битва положено обнаженным по пояс, госпожа, — запротестовал арбитр.
— Но не запрещается получать благословения, — ответила она, и на удивление всем, коротким движением отрезала прядь своих божественных волос.
Женщина повязала вокруг пояса, между делом убедившись, что кушак не спадет во время боя, и посмотрела ему в глаза. Балдур был серьезен. Он был зол. Ему с самого начала не хотелось там быть, не хотелось есть эту еду и слушать этих людей. Ему было абсолютно плевать на их политику да помпезные выходки. Он был обычным Стервятником, что отправился в поход.
Мира не стала его целовать, она даже не обняла его. Лишь одного простого взгляда было достаточно. Она видела такое выражение на его лице множество раз. Перед каждой битвой, он словно нанося ритуальную раскраску, одевал такую же гримасу.
Балдур повернулся, и задрав голову, закрыл глаза.
Роде, прадед наш! Если род мой смотрит на меня, не дай мне опозориться. Вы видите это своими божественными глазами, не мой это бой. Не моя схватка. Перун, славлю твоё имя на ристалище предстоящем. Пускай я одержу победу, хоть и не жажду её всем сердцем. Слава вам богам бессмертным, слава роду вашему великому.
Наступила полнейшая тишина, и где-то вдалеке послышалось ржание одинокого коня. Балдур открыл глаза и почувствовал на себе взгляд всех собравшихся, что потеряли интерес к исполинскому меридинцу, разглядывая татуировки сборщика и заметную рану слева на груди. Спускаясь с плеч до самых запястий, тянулись жадные змеи, раскрывая свои голодные пасти.
Он обернулся, и лик его изменился. В кончике его губ появилась тень улыбки. Улыбки того человека, за которым стоят боги.
— Как вас представить? — поинтересовался арбитр, держа на изготовке пергамент и перо.
— Балдур, — коротко ответил тот.
— Боюсь, это невозможно, — отрезал тот. — Вы представляете
Стервятник покачал головой и добавил:
— Титулов не ношу, фамилий не имею. Есть только прозвище.
— Боюсь и этого…
— Мы великодушно приносим извинения, уважаемый господин арбитр, — внезапно появился перед ним Ярик и, по-дружески приобняв, продолжил. — Мой друг, а ныне защитник князя, не шибко знаком с местными нравами, однако силушкой не обделен. Позвольте проследовать за мной, я дословно предоставлю вам его послужной список.
Сырник, что сидел на руках у Дэйны, только раскрыл рот, чтобы запротестовать, но женщина тут же его прикрыла.
— Слушай внимательно, — начала она. — Он здоровее, он опытнее и явно агрессивнее. На твою удачу в поединке духом пользоваться запрещено, значит всё сводится к старому доброму мордобою. Единственный твой шанс, который я вижу, это измотать его, но не играй. Чем больше мяса, тем быстрей устанет, но если заподозрит, что именно этого ты и добиваешься, то всё пропало. Выбирай нужный момент и контратакуй короткими и быстрыми ударами. Старайся метить в сочленения и сухожилья на коленях. Бей как можно чаще в печень и по почкам. Судя по его роже, лупят по ней не первый год, а раз еще жив, значит и смысла нет.
— Отличный совет, — послышался голос князя. Балдур обернулся. Солнцеликий, в сопровождении дяди, подошел к ним и сказал. — До меня дошла весть, что уважаемый Пилорат особо слаб на правое колено. Я был бы глупцом, если не поделился бы этой важной информацией.
— Князь Солнцеликий! — Дэйна поклонилась. — Мы рады вашему присутствию.
— А как же иначе? Не мог же лично не поздороваться с защитником, представляющим мои интересы и интересы всего княжества? — на последние слова он сделал особый акцент, а затем добавил. — Ну что, Балдур Красный Стервятник, ты готов?
Балдур хотел задать ему множество вопросов, а особенно самый важный. Почему он выбрал именно его? Неужели Ратомир Солнцеликий доверяет суждениям Варгина настолько слепо? Что еще ему наговаривает на ухо хитрый кот? Не ждет ли его еще какие испытания и неожиданности, если он переживет этот бой?
Балдур ничего не сказал, только кивнул. Ратомир ответил тем же и удалился.
Настала очередь Миры. Она проверила кушак и спросила:
— Помнишь Кудрявую Рощу?
Он задумался, и одобрительно кивнул.
— Когда ты меня перебросил, мне здорово досталось именно правому колену. Подумай, как это можно использовать.
Балдур протянул руку, и маленький аури тут же запрыгнул ему на плечо.
— Мудро ли Сырника брать на этот бой? Он прибавит тебе веса и крена, — спросила Дэйна, в этом случае же поймав себя на глупости своего вопроса.
— Куда Балдур, туда и я, — заявил тот. — Мы всегда сражаемся вместе.
Арбитр возвращался со списком соперников. Это означало, что все правила сказаны, а гости оповещены, что вскоре им возможно придется лицезреть кровь, а может даже и чью-то смерть. На удивление, удалились лишь самые юные девушки, которым по возрасту еще не причиталось присутствовать на подобных мероприятиях.