Три Царя
Шрифт:
— Балдур сказал то же самое, — ухмыльнулась Мира.
Сам же стервятник через некоторое время, с помощью крепкой руки Ярика, вылез из ямы и молча принялся мастерить на том самом камне, что напоминал алтарь. По кармашкам заранее он распихал так же найденные патроны, к сожалению, их было всего несколько. Неоперенные стервятники, еще не получив свои крылья, ходили на сбор без револьверов, и должны были доказать, что стоит на них тратить железо.
Сборка оружия для него была таким же ритуалом, как и утренний душ. Зачастую Балдур, просыпаясь, первым делом проверял револьвер: разбирал, собирал и начищал. Еще в годы обучения ему накрепко
Балдур нашел в этом процессе своего рода успокоение и отчуждение от внешнего мира. Он с хирургической точностью и ловкостью орудовал частями, при этом уходя в некий транс размышлений. Так же случилось и тогда. Окружение потеряло свою красочность, а голоса сливались в белый шум, оставляя наедине Стервятника и его револьвер.
На мгновение его посетила мысль, что возможно это всё. Это конец его путешествию. Быть может боги уготовили ему именно такую участь, ведь в конце концов, как сборщик, он прожил достаточно зим. Да и часть души человека, если такая имелась у прокаженных, на удивление, смирилась. Одно только давило внутри: Сырник. Ему будет чертовски не хватать сварливого аури у своего левого уха.
Балдур ухмыльнулся собственным мыслям. Мира была права, это место действовало на человека особым извращенным способом. По-садистски игриво оно подсовывало нужные мысли в правильные моменты, словно шкодливый домовой, только вместо издевок, пахло смертью. Он ощутил, как острые и вечно неспящие инстинкты постепенно затухают в его сердце. Казалось, будто нечто убаюкивает его естество, пытаясь наконец усыпить бдительность.
«Нет», — подумал он про себя: «Если уж боги решили, что помереть мне здесь, то хоронить себя не стану ранее положенного часа. Выживу и буду выживать, пока не отстучит последний удар».
Вдруг Балдур собрал револьвер воедино и, зарядив полный барабан, обернулся. Он направил оружие на Коклотока, которого со всех сторон расспрашивал Сырник.
— Кто это она? — произнес он угрожающе.
— Г-г-господин? — непонимающе застучал челюстью раб.
— Ты говорил о ней, от которой я сбежал. Та, кого ты страшишься больше моего гнева, та, что ранила меня в тот день.
Коклоток заерзал на месте, и по его короткой и тучной ноге потекла красная струйка. Карлик скривил лицо в гримасе привычного ужаса, только в этот раз оно отличалось. По пухлой щеке с гнойными волдырями потекли слезы. На удивление всем Коклоток подбежал к Балдуру и, приставив голову к дулу револьвера, прокричал:
— Не могу сказать, не могу. Убей меня, могучий господин, если на то ваша воля. Убей и отпусти душу беспомощного и бесполезного раба. Освободи от её оков, ведь если раб скажет, произнесет её имя, то не будет покоя даже после смерти.
Впервые с момента встречи, Стервятник был полностью уверен, что Коклоток не юлит и не врёт. Карлик был действительно готов расстаться с жизнью, а Балдур знал, насколько бы шкура не была дешева и ничтожна, она своя, и прощаться с нею в такой манере не свойственно даже запуганному рабу. Он опустился на колено, до уровня Коклотока и подняв его зареванную голову, произнес.
— Я обещаю, что выведу тебя, если ты отведешь меня к ней.
Коклоток не знал, чему удивляться больше. Факту что
— Позвольте спросить, мой господин, что вы хотите с ней сделать?
Балдур слегка повернул голову и посмотрел на Сырника. Аури и без слов понял мысли человека, и без промедлений запрыгнул ему на левое плечо, по привычке охватывая хвостом его шею. Мужчина покрутил револьвером перед лицом Коклотока, наслаждаясь целостью рабочего оружия, как вдруг маниакально улыбнулся, но его опередил Сырник:
— Мы убьем её.
— Ты опять свою жажду не сдерживаешь? — возмутилась Мира. — Мне еще раз повторить?
Коклоток от услышанного не смог удержаться на ногах и оказался на пятой точке. Он со смесью восторга и удивления смотрел на человека, хоть в единственном живом глазу все еще горел пламенем страх.
— Я спокоен, — ответил стервятник. — Ровно двадцать лет, Мира. Ровно двадцать и не днём раньше, мы оказались в этом месте. Боги так распорядились, а значит пришла пора встретиться со своим прошлым и покончить с ним раз и навсегда.
— Ты теперь в провидения веришь? Успел волхвом заделаться? — вмешалась Дэйна. — Послушай сам себя. Балдур, которого я знаю, никогда бы не бросился на верную смерть слепо, следуя каким-то провидениям.
Мужчина переглянулся с Сырником, что загадочно хранил молчание, и ответил:
— А я не и верю, просто хватит бегать, да и кто знает, может не помру, в любом случае постараюсь.
— А, да кочергу тебе под хвост, Балдур! — повысила голос Дэйна. — Нет никакого в этом провидения и боги не причём. Яруша нас всех собрал! — Её голос заметно изменился, а кончики глаз, намокли. — Яруша предоставил каждому из нас контракт. В моём случае, я должна была сопроводить тебя до Вороньего Перевала, а в ответ, он поможет мне найти сына. Прости Балдур, я и не представляла, что дойдет до такого.
Сырник смотрел на человека и, казалось, Балдур вот-вот разразиться гневом, однако на удивление остался спокоен. Насколько это можно было так назвать. Стервятник внимательно слушал рассказ женщины и её откровения, ухмылялся, покачивая головой. Многоликий всех подцепил и заставил врать друг другу до самого конца. Как это было в его духе, и никак не сочеталось с его отрядом. С другой стороны, какой теперь его отряд? Существует ли он более?
С другой стороны он остался рад, что Дэйна наконец призналась, значит она всё же расценивает то, что между ними, как дружбу. Ему хотелось в это верить. Может, это и было эгоистично, но Балдур для себя уже всё решил, и знал, что Сырник его поддерживает. Он окинул взглядом свой отряд, даже Коклотока, словно прощаясь.
Мира заметила, как взгляд человека меняется, и внезапно произнесла:
— Нет, Балдур. Даже не думай об этом. Тебе действительно хочется погружаться всё глубже и глубже в эту клоаку? Ты не задумываешься, что сейчас ты поступаешь именно так, как хотел от тебя Яруша. Прошло двадцать лет, проживешь еще столько же. Не делай глупостей. Мы все устали, пора домой. Пора домой, Стервятник.
Балдур закрутил головой, именно в тот момент, когда тряска возобновилась. С потолка больше не сыпалась пыль, так как ее фактически не осталось. Камень кусками глыб крошился и титаническими ударами падал на пол. Мешки с плотью посыпались с полок, противно хлюпая под ногами. Казалось, что пик настал и уходить не собирается.