Три Царя
Шрифт:
Ярика заданный вопрос не смутил ни на секунду.
— Потому, что я их знаю.
— Ты имеешь в виду Ярослав, — улыбнулась Мира.
— Ну да, говорю же, я их знаю, а Ярослав это я.
Балдур повернулся к Сырнику, и качнув головой спросил.
— Стоит спрашивать?
— Может в другой раз, — маленький Аури покачал головой. — Когда место удобнее будет, а то я чую, что за Ярославом целая басня таится. Как в принципе и всегда.
Волхв заканчивал молитвенную песнь, но Балдур чувствовал, как любопытство прогрызается словно паразит через его грудь и вот-вот вырвется наружу. Перед тем как колдун окончил, и церемония перешла в самый важный и сакральный
— Так кто ты?
— Я зажиточный купец и искатель приключений, который нанял тебя и всех остальных, — Ярик, словно тюлень, довольно похлопал себя по груди.
— И что это значит?
— А то, что в глазах этих людей, вы мои слуги.
Балдур лишь успел открыть рот, как колдун громко запел «Песнь Славящую» и все присутствующие присоединились к ним. Балдур славил богов как полагается, поэтому выбора между продолжением разговора или важным ритуалом у него не было.
Князь и княгиня Красносолнечного княжества встали. Ратомир Солнцеликий и Елена Родославящая повернулись друг к другу и сделали шаг вперед. Первым начал супруг. Он медленно потянулся к ожерелью из невероятно прочного конского волоса, и на его ладонь скатился одинокий желудь медового оттенка. Ратомир уверенно, но очень осторожно вплел его в золотистые волосы своей суженной. Она улыбнулась и поклонилась. Это была его клятва, его обещание любить и хранить её всеми способами, а также в первую ночь посадить семя будущего сына. Таково требовал обычай Красносолнечного княжества. Каждый, начиная с холопа и заканчивая князем, с отрочества носили желудь на шее, который в один день вплетут в волосы своей суженной.
Слова были бесполезны перед взором богов, как и заученные клятвы. В тот момент, пока новобрачные обмениваются подарками и беззвучными обещаниями, позволялось говорить лишь волхву-ведуну Матери Земли.
Елена Родославящая коснулась кончиками пальцев подарка своего мужа, и на её бархатных щечках заиграл постыдный румянец. На запястье левой руки замерцала красная ленточка с узорами и символами княжества Трилесье. Она аккуратно распутала узелок, и брачная ткань легла на обе её ладони, вытянутые перед собой.
После Елена повернулась к ведуну, поклонилась. Старик учтиво позволил ей нарушить молчание. Женщина подняла голову к богам и, глубоко вздохнув, запела. Супруга медленно обходила вокруг своего суженного и исполняла песнь невесты из Трилесья. Она клялась любить его перед взором богов, хранить семейный очаг, и что одарит мудрым женским советом и лаской. Согревать в холодные ночи разум и тело. Она пела об их детях и детях их детей. Славила Рода, славила Мать Землю, а ежели лихо наступит, она поцелует его и крепко обнимет.
Елена Родославящая обошла Ратомира ровно три раза, заканчивая свою песнь. Она вернулась откуда начала и бережно повязала ленточку на его левое запястье. Традиционно в Трилесье жена считалась левой рукой своего мужа, потому что правой он рубил врага, а левой защищал от него же.
Когда обмен клятвенными подарками закончился, до полноценной супружеской жизни их разделял всего один шаг. Елена в силу своего возраста жутко нервничала, особенно перед таким взрослым, мудрым, опытным и могучим князем. Румянец на её щеках заиграл красным заревом, а глаза предательски заблестели. Ратомир искренне улыбнулся, и резко, совсем бесцеремонно схватил её за талию, затем, прижав к себе, поцеловал. Девушка успела лишь пискнуть, перед тем как ощутить первый поцелуй своего законного мужа. Зал ахнул.
Крупный мужчина с заметным брюхом
— Слава! Я князь Доброгост Родославящий, вверяю тебе Ратомир Солнцеликий дочь свою! Слава! Береги её и храни, да и будет у вас дюжина детей! Слава! Поднимайте чарки люди добрые, пейте и гуляйте! Радость нынче в царстве нашем славном! Слава! Слава богам! Слава!
Гул голосов и рокот аплодисментов воцарился в зале. Елена оторвалась от губ своего уже законного мужа, по её щеке прокатилась слеза счастья. Она широко улыбнулась, когда они оба повернулись к гостям, благодаря всех поклоном. Ждать пришлось недолго, как раздался тост еще одного интересного гостя.
— От лица всей купеческой гильдии и себя лично, Ярослава Огнедышащего, я желаю вам мира в доме и пламени в спальне! Слава!
— Слава! — поддержали его остальные.
Все выпили.
Двое мужчин в красных рубахах с геральдикой вышеупомянутой структуры заинтересованно посмотрели на человека, которого, судя по всему, видели впервые.
— Здоровья и детей!
— Счастья и любви.
— Да хранят вас боги!
— Слава! Слава! Слава!
Тосты звучали один за другим, но, когда первая волна спала, гости под действием хмельных напитков, потребляли изысканные блюда и заметно развеселились. Некоторые из них открыто радовались за молодожен, утирая с украдкой выступившие слезы. Другие наигранно изображали восторг, перешептываясь о политическом будущем княжества и всего Бролиска. Третьи просто же радовались пиру. Они ели, пили и вели раскованные беседы.
Молодожены принимали всяческие поздравления от самых приближенных членов семьи и близких соратников, что занимали почетные места в центре. Варгин, наконец расслабившись и развалившись на своем маленьком троне, забавно хлопал лапами, изображая аплодисменты, периодически поглядывая на Балдура.
Стервятник чувствовал на себе взгляд одного из Трех Царей дикого мира, и это, мягко говоря, его раздражало. Он все еще помнил допрос и потешную для кота игру. Помнил, как выставил себя мальцом. Помнил всё это слишком хорошо.
Слуги следили за тем, чтобы бокалы, рюмки и чарки не пустовали. Один из них подошел к Балдуру и с позволения наполнил его чарку отменной ржаной. Выпивка приятно играла композицией.
Доброгост резко встал для еще одного тоста, но тут же подкосившись сел. Княгиня Трилесья и мать Елены, слегка дернула его за руку, пригрозив взглядом. Он утер слезу, затем, звонко охнув, что-то прошептал своей дочери и крепко поцеловал её в щечку. Ратомир держал себя в рамках, но не мог отказать знатному тестю. Доброгост встал, по-отечески хлопнул зятя по плечу, и они выпили. Выпили по-мужски, выпили славно.
Атмосфера явно начала смягчаться. Напряжение, что царило в тронном зале первый час, сменилось радостным и опьяняющем духом празднования. Несмотря на сомнительное присутствие отряда сборщика, это не помешало наслаждаться даже им.
Дэйна подняла чарку на уровне груди, и произнесла:
— А давайте выпьем? Хорошо же так. Свадьба, гулянки, счастье.
— Ну наконец-то! — восторженно обронил Ярослав, он же Ярик-плут. — Наконец холодное сердце нашей воительницы растаяло.
Мира присоединилась, довольно поднимая бокал с меридинским красным сухим. Балдур согласился, поднимая чарку выше. Даже под взглядом Варгина и не совсем приятного разговора с Милией Августин, он ощущал как в груди становится тепло.