Три цвета ночи
Шрифт:
Артур встал на колени и припал к его костлявой, как у мумии, обтянутой нереальной бумажно-белой кожей руке. На безобразных кривых пальцах сверкали драгоценные перстни.
Отец милостиво кивнул ему, и Артур почувствовал, как его затопило счастье.
– Я взял твое человеческое сердце, – сказал ему отец, – и дал тебе другое – сердце вампира! Встань, мой сын! Ты теперь – один из нас!
Часть III
ЧЕРНЫЙ
Глава 1
Я стояла и слушала ночь. В моих ушах все еще звучала
Артур, так же молча, стоял подле меня. Я нашла его руку и крепко ее сжала. Мне казалось, будто я сама заглянула в бездну, и его боль, пройдя через время и пространство, наполнила меня. Я ощущала ее так же сильно и ясно, будто вместе с ним умирала тогда на алтаре в комнате, занавешенной тяжелыми бархатными портьерами.
– Что же случилось потом? – спросила я хрипло, когда наконец голос вернулся ко мне.
– Потом я стал заново учиться жить, – ответил Артур, – хотя, наверное, я и не жил – до той поры, пока не встретил тебя.
– Тебе нравится быть таким, каким ты стал? Ты же быстрее и сильнее, чем обычные люди?
– Да, – подтвердил Артур. – Я изменился. Мое тело получило новые возможности, реакции мои многократно возросли. Теперь я могу поймать летящую пулю или без устали бежать всю ночь напролет. Однако…
– Однако? – переспросила я.
– Однако нельзя приобрести что-либо, не отдав ничего взамен. Все, что было для тебя дорого, пока ты оставался человеком, обесценивается для вампира. Это происходит не сразу, а постепенно – шаг за шагом. Сначала исчезают мелкие, казалось бы, незначительные воспоминания и чувства, а затем меняется вся твоя личность. Ты просто перестаешь быть собой, выпуская на свободу хищника, зверя. Только встретившись с тобой, я понял, что едва не забыл свою человеческую сущность, как забыл ее, скажем, Владлен.
– Владлен? Он один из ваших? – спросила я.
– Да, мы с ним принадлежим к одной семье. Как у нас говорят, к одному Дому.
– Так почему же он напал на меня? – Мы сели на скамейку, и я, не замечая вечерней прохлады, напряженно ловила каждое произнесенное Артуром слово.
– Он уже почти забыл о своей человеческой сущности, однако кое-что из прежних чувств у него осталось. Это зависть. Он знал, что отец приблизил меня к себе, и, услышав от тебя мое имя, захотел понять, что нас связывает и, по возможности, погубить меня в глазах отца.
– Да, – согласилась я, – он задавал тебе вопросы. И, честно сказать, ты появился очень вовремя. Владлен, – тут я невольно поежилась, – как раз собирался выпить из меня всю кровь.
– Я сам не могу убить того, кто одной со мной крови, но отец знает о его проступке, и Владлен будет наказан, – холодно сказал Артур.
– Но кровь… Вы и вправду убиваете людей, выпивая их кровь?
– Нет, что ты, – Артур усмехнулся, – ты же не съешь на обед, скажем, целую корову. К тому же пища, чтобы доставлять удовольствие, не должна быть слишком обильна. Да, мы пьем кровь, в основном это кровь наших верных слуг, которые всегда охотно делятся ею с нами. Эту пищу можно сравнить с хорошим старым вином. Пить нужно самую малость, чтобы почувствовать весь спектр вкуса. Ничто так не придает силы, как живая теплая кровь. Однако чаще всего мы употребляем уже остывшую и разделенную на плазму и эритроциты, тромбоциты и так
– Это тот коктейль, который ты обычно смешиваешь себе во время обеда? – догадалась я, и Артур кивнул.
– А еще ты, наверное, хочешь спросить, почему я хожу под солнцем и не превращаюсь в горстку пепла.
– А вправду, почему?
– Я еще очень молодой вампир. Чем старше вампир – тем труднее ему находиться на солнце, тем больше у него уходит на это сил и… тем больше ему требуется подпитки – крови. Я тоже избегаю яркого солнца. Какое-то время я выдержу, но недолгое.
«Вампир», «кровь», «дети ночи» – мы произносили эти слова, как будто они были совершенно обыденными – скажем, как «шкаф» или «телефон». Если представить себе наш разговор со стороны, можно подумать, будто у нас обоих поехала крыша. Однако я знала, что Артур не шутит, и сразу поверила ему. Вернее, я почувствовала все немного раньше, до того, как он начал говорить. Еще там, в подвале.
– А что насчет летучих мышей, дыма, лазанья по отвесным стенам?.. – спросила я.
– Не видел ни одного вампира, превращающегося в летучую мышь или туман, – пожал плечами Артур, – однако вампир может влиять на сознание большинства людей и внушить им, что он, скажем, во что-то превратился. А про отвесную стену… Лично я в этом не силен… Хотя есть такие… Впрочем, довольно. Хватит на сегодня вопросов. Пойдем, я провожу тебя, а то ты уже замерзла.
Моя кожа и вправду покрылась мурашками, однако уходить не хотелось, и я принялась уговаривать Артура посидеть хоть еще немного.
– Ты сегодня легко одета и можешь заболеть, – заявил он заботливым, как у мамы, голосом. – Пойдем, честное слово, мы видимся с тобой не последний раз.
– Обещаешь? – лукаво спросила я.
– Клянусь, – отозвался он серьезно и посмотрел на меня своими необыкновенными темно-вишневыми глазами.
Весь вечер я думала о том, что рассказал мне Артур. Его история казалась мне фантастической, и вместе с тем я абсолютно в нее верила. Возможно, потому, что во время его рассказа чувствовала, будто это происходит со мной.
Возможно, именно поэтому мне снова приснился один из моих обычных в последнее время кошмаров.
Снилось мне, будто я попала в знакомый черно-белый город. Я находилась где-то на самых его задворках.
Я стою у стены, рядом с огромными мусорными баками, и какой-то человек – я вижу только его силуэт и никак не могу различить лица – протягивает мне свою руку, с которой тяжелыми каплями стекает на землю кровь.
– Пей! – говорит он мне.
И тут я осознаю, что нахожусь во сне, и что это мне снится под впечатлением рассказа Артура, а значит, здесь все неправильно: где же парадная комната с портьерами, и алтарь, и свечи, и высокая чаша?!
Я пытаюсь сказать об этом человеку из кошмара, но он только смеется в ответ на мои слова.
– Ты глупая маленькая девочка, – говорит он, – кому нужна вся эта мишура? Только вырожденцам, цепляющимся за старые обряды. Это все пустяки! Все проще, обыденней и страшнее. Нужны только ты и я. И эта кровь, что течет между нами.
Я поднимаю глаза и вижу, что кровь действительно уже течет рекой. Она струится по улицам города, стекает с домов, оставляя на окнах красные потеки… Я вижу, что мои руки целиком измазаны в липкой крови.