Три девушки в голубом
Шрифт:
Валера (шутит). Наверное. («Наверное» он говорит с ударением на «о».)
Татьяна хихикает, потому что Ира выходит с горшком в руке.
Ира. Сейчас.
Валера. Да лей в наш туалет, не стесняйся. Я угощаю.
Ира выходит.
Татьяна.
Валера. Опять за рыбу гроши!
Татьяна. Слушай, давай я на тебя на алименты подам!
Валера. Схватилась! Ты знаешь, что тебе выпадет? Останки! Я ведь уже считал. Сто сорок три оклад, тридцать три процента. От четырех отнять два… Сорок семь рублей с копейками.
Татьяна. Сорок семь рублей шестьдесят шесть копеек.
Валера (злорадно). Да подели пополам! А? Двадцать три рубля с копейками! И это в месяц! А я-то даю больше!
Татьяна. Двадцать пять, да.
Валера. Ну!
Татьяна. Сколько тебе можно говорить: ты ешь, ты спишь, надо за квартиру, надо за свет!
Валера. А я что, за сплю тоже платить должен?
Пауза. Татьяна хлопает глазами.
Татьяна. А за белье? Я же в прачечную отдаю.
Валера (бодро). Комплект рубль в сутки ночь!
Откупоривает бутылку. Наливает в чашки, чокаются, пьют. Татьяна хихикает, потягивается. Входит Светлана с сыром.
Светлана. Моя Леокадия села и сидит. Опасается дождя, видно. Что она лежа захлебнется.
Валерий наливает Светлане, та прикрывает чашку рукой, потом сдается. Татьяна хихикает. Светлана пьет.
Татьяна. Вообще в крыше столько дыр! («Вообще» она произносит как «воще»). Вообще кошмар, за одну зиму осталось одно решето.
Светлана (утираясь рукой, нюхает сыр). Да, это вы довели дом до аварийного состояния. Все прогнило. Эт-то вы постарались.
Татьяна. Слу-шай! Наоборот! От дома бы давно хлам остался. Дом без хозяина загнивает. Мы его поддерживали. Валера то с лопаткой, то с молотком! На потолок землю носил ведрами.
Светлана. Самое главное – крышу довели.
Татьяна. Мы не доводили, мы жи-ли! Воще. Когда живешь не в своем доме, знаешь, ты бы тоже подумала, головой. Покрыть крышу – это четыре сотни. Да мы бы лучше у хозяев сняли и два
Светлана. Вы пользовались? За это платите.
Татьяна. Вот ты сейчас тоже пользуешься? Давай плати.
Светлана. Крышу вы раскрыли.
Татьяна. Мы там не танцевали. Это время, время! Ты бы жила, ты бы крыла?
Валера. Нет!
Татьяна. Чужое бы ты не крыла.
Светлана. Леокадия моя сидит с зонтиком, всю скрючило. Знает, потопа ждет.
Валера. Это ваша мамка? Старушка та?
Светлана. Это моя свекровь, мне в наследство досталась от мужа. Мой муж – ее сын. Он умер, она как с нами жила, так и живет по старой памяти. Я в основном на ночных дежурствах, все-таки Максим спит не один. В моем положении родных не выбирают.
Валера. Максим – это кто?
Татьяна. Да Макся, ее парень.
Валера. А, пацан. Это они с нашим сегодня сцепились?
Татьяна. Я днем работаю, она ночью… Когда у нее сутки на выходные выпадают, я с ребятами сижу… Каторга, вообще.
Валера. Это хорошо, у Антона свой друг. А то здесь Ручкины хороводят… Всем вопрос задают: «Кто такой усатый-полосатый?»
Светлана. А кто?
Валера. А это твой матрас!
Татьяна хихикает, прикрыв рот. Ей неудобно.
Светлана. Хулиганье какое.
Валера. И Блюмы бандиты, верхние. Им по семь-восемь лет, они курят.
Светлана. Нет, не ожидала я от вас, что вы меня в такую тюрьму заманите.
Татьяна. Я-то здесь жила, вообще… И ничего. Попробуй, сними здесь дачу. Здесь дачи Госплана. Речка, лес, аэропорт. А ты бесплатно.
Валера. Как Госплан!
Светлана. Но без крыши же, поймите! А вдруг лето будет дождливое?
Валера. Безвозмездно под дождем.
Татьяна. Валера! Выхода нет, надо толем крышу покрыть.
Валера. Толем! Я испытываю отвращение к физической работе. А от умственной меня тошнит.
Татьяна. Хоть соломой покрыть, что ли.
Валера. Где солому сейчас возьмешь, ду-ра! В начале лета. Все съедено.
Светлана. Куда же мы детей денем?
Валера. Вообще, вот жестянщики хорошо зашибают! Вот которые «Жигули» восстанавливают после капремонта. Эх, пойду жестянщиком!
Татьяна. Так тебя там и ждали.
Валера. Попомни.
Татьяна. Ну что за муж, разве это муж? Твой же сын будет под дождем с бронхиальной астмой.