Три дня до прошлого
Шрифт:
– Ксан, ты не расскажешь мне о правилах Университета?
На тонких губах возникла ехидная усмешка.
– Их не так много. Первое и главное – маг не должен никому навредить. Второе – безоговорочно слушаться своего куратора.
– Не преподавателя? – я иронично вздёрнула бровь.
– Нет. У первокурсника много преподавателей, но всего один куратор. Как правило, им становится студент пятого-шестого курса. Два или три года он отвечает за доверенного ему подростка словно за самого себя. Обычно этого времени хватает, чтобы юный маг полностью осознал ответственность за свои поступки и научился справляться самостоятельно.
Мы вышли в парк. Ксан оглянулся и заговорщицки указал пальцем вверх. Я подняла
– А вдруг подопечный – отъявленный хулиган? И двух лет ему недостаточно? Или он вообще плевать хотел на какую-то там ответственность? Не могут же все маги поголовно обладать высокой сознательностью!
– Тогда кураторство принимает кто-то из преподавателей. Хотя такое случается крайне редко. Если за период обучения студент систематически и осознанно использует магию во вред, диплома он не увидит, соответственно, его дар окажется вне закона. А незаконное применение магии – это уже преступление. Первые два нарушения грозят магу тюрьмой, третье – запечатыванием дара. Как ты думаешь, сколько живут такие запечатанные маги?
– Как люди? – предположила я.
– От полугода до года, – веско бросил Ксан.
У меня по спине пробежали мурашки. Даже с убийцами в Ларии не были столь жестоки – их приговаривали к пожизненному заключению. Вот почему у нас практически нет преступлений, совершённых с помощью магии. Кто отдаст столетия жизни ради сиюминутной выгоды?
– Неудивительно, что студенты Университета становятся паиньками, – заметила я. – Особенно когда их в первый же день просвещают.
– Дети магов знают об этом с пелёнок, – Ксан поморщился и перевёл тему: – Итак, мы с тобой во внутреннем парке. Любимое место для прогулок, сейчас здесь ещё мало народу.
Я огляделась, сходу насчитала не менее полусотни студентов и подавила смешок.
– Климат регулируется, круглый год поддерживается комфортная температура, – продолжил Ксан. – Дожди идут два раза в неделю с трёх до пяти ночи. В центре – площадь фонтанов, сегодня в девять состоится торжественное открытие. Если хочешь, можем сходить. Шестой корпус Университета – внизу столовая, наверху бальные залы. Кстати, ты не голодная? Я бы что-нибудь съел.
– Кормят по расписанию?
– С восьми до двенадцати завтрак, с двенадцати до восемнадцати обед, с восемнадцати до двадцати двух ужин. Но даже если ты задержишься на тренировке до полуночи, умереть с голоду тебе не дадут. Голодный маг – злой маг, а злой маг – это чревато последствиями.
– Кстати! – спохватилась я. – Ты сегодня пил клиф. Значит, его можно употреблять?
– Нельзя, пока не научишься контролировать силу, – Ксан опустил свои невероятные ресницы. – Да и потом нежелательно. Поверь, я не так часто его пью. Знай, что ты станешь моей подопечной, и в Мейриге воздержался бы. Не подавал бы дурной пример.
– Без клифа жизнь ужасна, – помрачнела я.
– Согласен, – вздохнул Ксан. – Идём ужинать?
Шестой корпус выделялся из остальных тем, что имел не восемь этажей, а всего четыре. Пропуском служил всё тот же высеченный в камне овал. Обеденный зал напомнил мне школьную столовую, только наряднее и увеличенную раз в десять. Запахи витали такие, что у меня, не сильно-то и голодной, потекли слюнки. Негромко играла приятная музыка, визионы на стенах показывали новостные каналы, на столах красовались белоснежные скатерти и букеты в вазах. Не хуже, чем в лучших ресторанах Мейрига! Вся разница лишь в том, что посетитель сам брал поднос из стопки и выбирал себе закуски и горячее из предложенных блюд. Причём и здесь глаза разбегались: несколько видов салатов, свежие овощи, холодное мясо, исходящее паром жаркое, котлеты
– У меня хороший аппетит, – зачем-то начал оправдываться он. – Ты не захватишь ещё пару стаканов сока? Не помещаются.
К хорошему аппетиту прилагалась подтянутая, мускулистая фигура, но я не стала бы подтрунивать даже в том случае, если бы комплекцией мой куратор напоминал отчима. Любит Ксан покушать, что в этом плохого? Мы заняли столик у окна, я огляделась.
Народу много, но, благодаря размерам зала и количеству столов, не появлялось ощущение забитости. Большинство студентов сидели парами: девочка и девушка, мальчик и парень постарше. Куратор и подопечный, догадалась я. Были и шумные компании по десять-пятнадцать студентов, и взрослые маги-преподаватели. Они держались без чопорности и охотно отвечали, когда к ним обращались. Одна степенная элара присела за столик к трём девушкам, вскоре все от души смеялись. Тем не менее в столовой Университета царил порядок. Никто не бросал за собой грязную посуду, её относили куда-то за перегородку. Разговаривали не приглушая голос, но и не настолько громко, чтобы мешать другим. Даже десятилетние дети вели себя с достоинством.
Я перевела взгляд на Ксана – и замерла. Он ел быстро, однако до чего же… красиво? Неподходящее слово, но другого не подобрать. Мама когда-то заставила меня посещать курсы этикета, так вот: мой куратор выглядел живой рекламой этих курсов. Ножом он пользовался явно не для того, чтобы произвести впечатление, и левой рукой с вилкой орудовал не хуже правой. Должно быть, тысячу лет назад так вкушали яства короли, причём короли весьма голодные. Пришлось срочно вспоминать, как правильно располагаются пальцы и куда направлены зубцы вилки. В результате, пока я расправлялась с отбивной, от ужина моего спутника остались одни пустые тарелки, после чего Ксан удовлетворённо откинулся на спинку стула.
– Давай отнесу посуду, – предложил он, когда я допила сок.
Отказываться не стала. Заодно проверила свою догадку: действительно, если от Ксана и не шарахались, то огибали по широкой дуге. Веселье за теми столиками, мимо которых он проходил, значительно снижалось, а приветствовать его и вовсе никто не осмеливался. Кого же элара Ринд мне подсунула?
Когда мы покидали столовую, Ксан опять любезно распахнул передо мной дверь. Очевидно, его галантность являлась следствием накрепко вбитых хороших манер. Жаль, что о магах слишком мало информации, и мне ничего не говорит фамилия Грэн. Хотя, может, оно и к лучшему? Никакого предубеждения к Ксану я не испытывала, и к его необычной внешности уже успела привыкнуть.
– Ксан, за чей счёт в Университете такое изобилие?
– На содержание Университета идёт часть налогов, которые платит каждый маг, а зарабатываем мы неплохо, – после сытного ужина он шёл неспешно, что меня более чем устраивало. – К тому же многие выпускники переводят деньги по собственной инициативе. В две тысячи сто тридцатом году пробовали подобное запретить, так не поверишь – маги взбунтовались. Заявили, что имеют право поблагодарить родной Университет!
Я задумалась.
– Скажи, та история, что изучают в обыкновенных школах, и история, известная магам, сильно отличаются?
– Порядочно. Мы очень долго выстраивали взаимодействие с людьми так, чтобы наши способности не вызывали зависть, страх и ненависть. В итоге после единственной войны на рубеже четвёртого и пятого веков почти две тысячи лет Лария живёт в мире. У нас свои законы – но они гораздо суровее, чем человеческие, свой горький опыт, свои преступники, и не всё из этого стоит открывать посторонним. Замкнутость Винеи происходит не от того, что мы спесивы или считаем себя лучше людей, наоборот, мы старательно оберегаем их от себя.