Три дня на расплату
Шрифт:
Анна, прижав трубку к плечу, потянулась за сигаретой. Слышно было, как громко засмеялась Люсьен, значит, действительно пришел ее переводчик Серж.
Что за выставка сегодня? Надо на ней побывать самой. Чтобы избежать встречи с губернатором и, возможно, с Ращинским, она пойдет туда позже: первые лица, как правило, недолго задерживаются на таких мероприятиях.
— Я его выпроводила, Анна. Серж будет ждать меня у входа в ресторан, на первом этаже отеля. Завтрак на четверых. Оказывается, один из тех, кто встречал меня на вокзале, начальник департамента. Так какие наши планы, дорогая?
Они поговорили еще минут пять,
В поезде Анна спала урывками и сейчас, вернувшись в дом, особенно после поездки на кладбище, чувствовала себя разбитой. Поспать бы часов до трех: до того, как откроется выставка, еще много времени, а сначала надо посмотреть, какие еще сюрпризы ей приготовил Алексей Петрович. Она сняла ключ с общей связки — пора испробовать и этот, последний.
В хозблоке, оказавшемся под домом, Анна с любопытством оглядела три кладовки, заполненные банками и пакетами с продуктами. Вот и погреба. Ей нужен второй, вход в который из этой, средней, кладовки. Крышка в полу отодвинулась легко, едва Анна коснулась кнопки в стене. Теперь надо найти еще одну кнопку. А, вот и она: под первой ступенькой лестницы тут же загорелась лампа, осветившая довольно просторный погреб. Анна спустилась вниз. Вдоль стен с деревянными панелями были выстроены небольшие кирпичные ниши для хранения овощей. Одна из них наполовину заполнена луком, другая — морковью, следующая — капустой и свеклой. В нише с луком в углублении под верхним кирпичом Анна нащупала маленький рычажок. Он поддался легко, и сразу же одна из деревянных панелей, укрывающих стены, выдвинулась на полметра вперед: за ней поблескивала стальная гладь двери.
Ключ легко повернулся в замке, и, как только Анна вошла внутрь и тяжелая дверь защелкнулась за ней, деревянная стенная панель тут же вернулась на прежнее место, одновременно погасла лампа, освещающая погреб, и автоматически задвинулась крышка на потолке.
Кромешная тьма на секунду испугала. Анна нащупала справа от двери полку, нашла маленький фонарь с неожиданно мощным пучком яркого света. Конец узкого бетонного коридора скрывался в темноте. Пройти надо было двадцать метров, которые показались бесконечными. Наконец фонарь высветил впереди бетонную стену, завершающую этот длинный каменный параллелепипед. Анна пошарила рукой в правом нижнем углу. Вот он, еще один рычажок! В глухой тишине бетонный блок начал медленно отодвигаться.
Тот же самый ключ она вставила в замок еще одной стальной двери, оказавшейся за бетонной стенкой, и с облегчением вздохнула, когда та защелкнулась у нее за спиной.
Теперь Анна находилась в ярко освещенном холле с толстым ковром на полу. Прямо и по бокам — двери. За одной — ванная комната и туалет, крошечная кухня. Анна открыла холодильник — продуктов достаточно.
За второй дверью — спальня. В третьей комнате, довольно большой, стояли мягкий диван, несколько кресел вокруг низкого круглого стола, справа у стены — письменный стол, на котором уместился компьютер. В мебельную стену были вмонтированы телевизор, видеомагнитофон, вместительный бар с напитками.
В ящике письменного стола она нашла несколько видеокассет, пересчитала — ровно шесть. Перед тем как посмотреть их, зашла
Малинником завершался пустующий пока участок земли, примыкающий к забору дома, который Анна покинула всего пять минут назад. Подземный бункер и бетонные переходы были построены как раз во всю длину этого участка. А на соседнем, справа, за высоченным забором стоял дом, принадлежащий первому заместителю губернатора Николаю Ращинскому.
— Какого черта ты в такую рань поперся на кладбище?
— Ну, как же, Николай Семенович, вы сами мне поручили все проверить и чтобы к девяти утра был полный порядок. Там же с самых похорон никто не был. К семи я вызвал бригаду рабочих из ДЭУ-9, чтобы вывезли всю грязь, разровняли землю, освежили краской крест, в оранжерее заказал сорок роз, они уже на могиле.
— А, зря все это! Минеев на кладбище все равно не поедет. Откроет выставку — и вполне достаточно. Так кто там к Терехиным наведался?
— Девчонка молодая. Сильно плакала и обнимала памятник, который вас в прошлый раз так удивил.
— Ты, Макс, кстати, узнал, кто этот памятник поставил, сколько за него заплатили?
— Заплатили хорошо — черный мрамор нынче дорогой. А вот кто именно, в бюро погребальных услуг и сами не знают. Заказ был из Москвы. Почтой прислали портрет Терехиной. Оплата перечислением. Может, по реквизитам попытаться узнать, кто так расстарался?
Ращинский махнул рукой:
— Пока не надо. Девицу эту узнаешь?
Максим, помощник губернатора, пожал плечами:
— Она хоть и лицом ко мне стояла, но далековато все же. И памятник ее загораживал. — Он задумался. — Ну, какая она… Выше среднего роста, худенькая, волосы по плечи, светлые. Но не блондинка. Черт, как этот цвет-то называется…
— Платиновый? Пепельный?
— Во-во, пепельные у нее волосы.
— Может, седые?
— Да вы что, Николай Семенович, говорю, девчонка молодая совсем.
«Что я голову ломаю? — разозлился на себя Ращинский. — Дальняя родственница, сокурсница, подруга детства — да мало ли кто знал Настю?!»
Он глянул на молодого человека:
— Ну, ладно. На могилке Шерсткова, говоришь, все в порядке?
— Полный порядок!
— Вот и поезжай туда сам, Макс. Пусть из оранжереи тебе еще цветочки доставят, скажи пару проникновенных слов от имени губернатора. И, сам знаешь, держи ушки на макушке: разговоры разные идут.
— Да понятно. Сейчас больше даже не об Андрее судачат, а о бабе этой, Марии. Не знаете, будут на выставке ее портреты?