Три дороги на двоих
Шрифт:
Минуты три я сижу неподвижно, в полном ауте от произошедшего, приходя в себя и стряхивая всю ту гадость, которой меня основательно присыпало. Придерживаясь руками за шершавый ствол, поднимаюсь на ноги. М-да... Нервная дрожь так сотрясает тело, что удерживать вертикальное положение я могу, только мёртвой хваткой вцепившись в опору.
Ладно, торопиться не будем. Постоим.
Глаза начинают привыкать к слабому, неверному свету звёзд, и я едва сдежриваю непроизвольный стон — настолько удручающей выглядит открывшаяся моему взору картина всеобщего разгрома.
От
И где все? Живы хоть?
Нахлынувшая паника заставляет начать выбираться на открытое пространство. Однако, раньше, чем мне удаётся преодолеть новоявленные препятствия, в мозгу постепенно проявляются окружающие звуки. Шелест веток. Слабое, едва различимое похрустывание. Чей-то стон.
— Эй! — вдруг раздаётся отчётливый зов. — Живые есть?
На поваленном стволе, ощутимо далеко впереди, появляется тёмная фигура, в которой не так трудно узнать Дениса — нашего проводника.
— Есть! — подтверждают откуда-то слева.
— Вроде целы, — откликается ещё кто-то из парней.
— Помочь кому? — немедленно интересуется Ден.
— Сюда! — нервно выкрикивает женский голос. — Ирину придавило.
Фигура исчезает, и я, ориентируясь на звуки, пробираюсь в том же направлении.
Через несколько минут, когда процесс «покорения» полосы препятствий заканчивается, оказываюсь в жалкой компании из пяти человек. Один, вернее, одна из которых в сознание не приходит.
— Вероника? — судорожно выдыхает, оборачиваясь на хруст веток под моими ногами, Марина.
— Я, — тихо подтверждаю.
— Одна? Кого-нибудь видела? — с надеждой спрашивает Денис.
Отрицательно мотаю головой.
Ребята, переглянувшись, исчезают в темноте, а я устало опускаюсь на ближайший ствол. Странно. Не так уж и долго шла. Или это нервное?
Отстранёно наблюдаю, как Маришка, откидывая с лица упорно падающие вниз растрёпанные рыжие волосы, пытается привести в себя подругу, но встать и помочь сил нет. Неприятно начинает пульсировать и ныть бедро. Непроизвольно проведя по нему рукой, я взвизгиваю от боли.
— Что? — немедленно вздрагивает девушка, нервно оглядываясь.
— Поранилась, кажется, — присматриваюсь к порванной одежде. Цвет явно темнее, чем должен быть. Да и на ладонях осталось что-то липкое. Кровь? Вот ведь! А я от шока даже не заметила, как на что-то напоролась. Надеюсь, что не серьёзно.
Едва удерживаю паническую волну. Не реветь надо, а соображать — чем перевязать. До аптечек теперь, как до ископаемых останков динозавров, просто так не докопаешься, поэтому, пользуясь темнотой и отсутствием мужской составляющей, стягиваю с себя куртку и футболку. Первую возвращаю на место, а вот второй приходится пожертвовать.
Проходит ещё немного времени, и в отдалении появляется несколько ярких огоньков. Первый испуг сменяется облегчением, когда мы понимаем, что это фонари. В итоге к нам присоединяется ещё четверо «потеряшек», а ребята аккуратно опускают на траву
Произведённая перекличка оптимизма не внушает. Шестеро из нашего туристического отряда отсутствуют, в том числе и Оксана Петровна — преподаватель, с которой мы проходим эту экстремальную летнюю практику. Да и среди «имеющихся в наличии» не получивших ранений — раз, два и обчёлся. Порезы, ушибы, вывихи... Хорошо хоть переломов пока нет.
— Что это было? — наконец, кто-то задаёт волнующий всех вопрос.
— А шут его знает... — Ден пожимает широкими плечами. — Может, метеорит шарахнул. Не это сейчас важно. Надо остальных найти. Придётся ещё и там посмотреть. — Он снова поднимается и указывает куда-то в эпицентр катаклизма. — Кто идёт?
Поняв, что оставаться в неведении будет выше моих сил, присоединяюсь к поисковой группе.
Решаем расширить зону поиска и, оставив троих, которые совсем не в состоянии перемещаться, выдвигаемся в обозначенном направлении. Идём неплотно, цепью, стараясь громко переговариваться, внимательно осматриваться и не терять друг друга из виду. Всё-таки фонарики, это спасение! Повезло, что нашлись!
Медленно углубляемся в жуткое месиво из земли, вывороченных каменных глыб и деревьев. Пока мой вклад в общее дело наименьший. Кто-то нашёл ещё один рюкзак, кто-то пострадавшего, а я только чей-то спальный мешок обнаружила.
— Сюда идите! — раздаётся сдавленный вскрик.
Господи! Чего ж так орать-то! И без того страшно!
Сориентировавшись в направлении, сворачиваю на звук и присоединяюсь к активно дискутирующим ребятам.
— Нельзя! — шипит Денис. — С ума сошли? Не пущу!
— Сам же сказал, что там могут быть наши! — не сдаются парни. — Надо смотреть!
— Непонятно, вообще, что это! — отрезвляет энтузиастов инструктор. — Утром посмотрим.
— До рассвета ещё четыре часа! — наседают те. — Чего ждать?
Не понимая причины столь бурного обсуждения, стою в растерянности, пока кто-то не дёргает меня за рукав куртки, указывая в сторону.
Послушно перевожу взгляд в глубь леса и...
Ох! С ума сойти! Застываю, как соляной столб, наверное.
В пределах ночной видимости, не так чтобы уж очень далеко, наблюдается нечто крупное, плавно закругляющееся, слегка отливающее металлом, совершенно гладкое и дико неестественное для леса. А уж размер… Оно возвышается над искалеченными стволами метров на пять, не меньше.
Вот тебе и метеор... Больше похоже на разбившийся самолёт. Теперь понятна причина произошедшего.
— Хорошо, — не выдержав напора, сдаётся Денис. — Но девушки будут ждать здесь!
— Что ещё за дискриминация? — опережая других, немедленно начинает возмущается Марина. — Мы с вами.
Наткнувшись на убийственные взгляды женской половины населения, парень проглатывает рвущиеся в наш адрес нехорошие слова и, обречённо махнув рукой, решительно разворачивается, начиная обходной манёвр в направлении потерпевшего крушение объекта.