Три дороги на двоих
Шрифт:
Лицо Бориса оказывается совсем близко над моим. Он смотрит на меня своими карими глазами, его губы плотно сжаты и не шевелятся, а я слышу то, что он говорит:
«Бессмысленно, потому что я всё равно сделаю так, как мне нужно. Даже если для этого придётся тебя ломать».
Он наклоняется ещё ниже и впивается своими губами в мои. Грубо, жёстко, совершенно не заботясь о том, что причиняет мне боль. Не ожидая такого развития событий, ошарашенная его заявлением, я даже не сразу осознаю, что происходит. А когда до меня доходит...
— Нет... — стону я.
На мгновение старк замирает, потом
ГЛАВА 6
Обязательство
Капитан
Любую проблему можно решить путем конструктивного диалога, особенно если к нему готовы обе стороны. В этом случае легко достигнуть нужного соглашения.
Вероника
Обоюдного согласия не существует, всё равно одна из сторон останется в более уязвимом положении, нежели другая. И это неизбежное зло, с которым приходится смириться.
***
Нет?
Оторвавшись от нежных губ, я оцениваю всю чудовищность положения, в которое завели выпущенные на волю эмоции, и ужасаюсь. Опять не удержал контроль!
Да, что же это такое!
Выскакиваю из каюты в коридор, потому что смотреть в эти испуганные синие глаза у меня нет никаких сил.
Злюсь на себя безумно. Ну надо же — не суметь сдержаться! Потратить столько сил, столько времени, и вот опять всё летит в бездну!
А ведь только-только всё стало налаживаться! Вероника успокоилась, ко мне привыкла, позволила выйти на близкий тактильный контакт. Мне даже показалось, что ей это стало нравиться. По крайней мере, до сегодняшнего дня явных протестов она не выказывала.
Зато сейчас сомневаться в её отношении ко мне глупо. Такое однозначное «нет» сомнений не оставляет. Она испугалась и решила всё прекратить.
Постепенно, приводя мозг в адекватное состояние, включая разум, начинаю анализировать реакции девушки. Осознавать, что ей и так одиноко, плохо, страшно, больно, а тут ещё я со своими претензиями. Какого амиота я начал этот дурацкий разговор? Разве была острая необходимость так торопиться? Скорее всего, она бы сама постепенно поняла, что факт отличия моей внутренней сущности от внешней оболочки не является принципиальным!
А я как полный кретин, вместо того, чтобы дать ей время привыкнуть к этой мысли, начал давить. И физически и психически. Хм... Почему? Для такого срыва должна быть причина! С одной стороны, ситуация понятна, Вероника попыталась от меня ускользнуть, мне это не понравилось и я разозлился. А с другой, зачем было действовать именно так? Сам себя не понимаю.
Вот и что делать?
***
Лежу неподвижно, не в силах даже пошевелиться, не то чтобы подняться. Такое ощущение, что меня просто взяли и выключили. Сознание категорически, наотрез отказывается воспринимать происходящее и нормально функционировать. Хорошо ещё, что вегетатика не сбоит. Крепкое, однако, у меня сердечко! Давно могла и инфаркт получить, с такими-то потрясениями!
Всхлипываю и, с тихим стоном перекатившись на бок, сползаю с дивана
Чувствую — опять начинаю задыхаться от подступающих слёз, крепко зажмуриваюсь и беру себя в руки. Ну, хватит! Паника сейчас мне не нужна! Несколько раз глубоко вдыхаю, стараясь успокоиться. Постепенно здравый смысл берёт верх над эмоциями.
Копаюсь в памяти, припоминая поведение Бориса с тех пор, как мы снова встретились. Получается, что он просто играл со мной. И всё это время прагматично просчитывал последствия. Почему же я этого не замечала?! Ох, какая же я невнимательная! Впрочем, он о-о-очень хорошо притворялся. Вёл себя так естественно. А теперь и маскироваться перестал. Ну правильно, зачем? Какой смысл? Замыслы перестали быть тайными, маски сброшены, можно вытворять всё, что хочется. Вот именно так эта скрытная личность и поступает. Жёстко и бесцеремонно. А ведь я даже представить себе не могла, что он может быть таким...
Осторожно трогаю губы. Болят. И вообще, будет хорошо, если они не распухнут. Грустно вздыхаю, вспоминая, как он раньше меня целовал. Тогда это было совершенно иначе. И мне это нравилось, и Борис был другим. Да, конечно, он никогда не отличался особой деликатностью в обращении, но до откровенного насилия не доходил. Его только один раз конкретно занесло, и то...
Как же быстро могут рушиться наши мечты! Ещё вчера я так хотела быть с ним, а теперь… Теперь он меня пугает. Мне жутко становится от осознания — кто он. Я боюсь того, что он может сделать, но больше всего страшусь того, о чём он думает, потому что его замыслы...
Ёжусь, вспомнив голос у себя в голове. Кажется, он может телепатически передавать свои мысли. Хорошо ещё, что мои читать не умеет. А может, умеет? Нет! Наверное, всё же нет, иначе бы он не спрашивал меня.
Поразительно! Я думаю о нём, как о человеке. Я всё равно как человека его осознаю, а не как инопланетянина! Что же за парадокс такой? Получается, что для меня оболочка важнее содержания?
Может, это потому, что оно так хорошо маскируется? А может, из-за того, что я к нему чувствую? Даже сейчас, зная о его истинных намерениях, о его сущности, в душе я не могу заставить себя относиться к Борису иначе, чем раньше. Да, разумом я понимаю всю чудовищность сложившегося положения, а чувствами не принимаю этого. Но ведь так не должно быть! Я должна его ненавидеть, презирать, а меня словно тянет к этому непонятному субъекту. И если бы он снова стал таким, каким был два дня назад...
Вновь погружаюсь в воспоминания и ощущения от наших поцелуев, от того как он нежно и сильно обнимал меня. Краснею от фривольных образов, появляющихся в воображении, и окончательно путаюсь. Боюсь это неразрешимо...
***
Удар. Блокировка рукой. Снова удар.
— Полегче нельзя было? — Брат морщится, снимая защиту. — Ты сегодня какой-то излишне агрессивный. Силу некуда девать?
— Да не в этом дело. — Я отмахиваюсь, направляясь на выход.
— Тогда в чём? — Ратнал хищно напрягается, догнав меня. — Это из-за Вероники? Рассказывай давай!