Три еретика
Шрифт:
Не будем прослеживать дальше университетскую историю; кратко скажем: борьба 1861 года не осталась без последствий; три года спустя университет получил новый, более либеральный устав, но и этот устав был отнят у него еще двадцать лет спустя… это история долгая, а нас интересует лишь один эпизод ее.
Итак, с осени 1861 года занятия прекращены. Некоторые профессора пытаются продолжить преподавание «вне стен»: они организуют нечто вроде «вольного университета»: начинают читать публичные лекции. Однако эти чтения сорваны, и, что знаменательно, не волею властей, а волею слушателей. Причина срыва: высылка из столицы профессора русской истории Павлова, чью лекцию о тысячелетии России начальство нашло возмутительною. Студенчество требует от других профессоров прекратить чтения в знак солидарности с Павловым. Один из профессоров бойкоту не подчиняется и решается читать; это
Нам следует вчитаться в эту неподписанную статью (вернее, подписанную мягким знаком: «Ь») уже хотя бы потому, что ее вскоре перепечатает на своих страницах «Северная пчела» (в верхних столбцах, между прочим); главное же: с этой статьи и начнется у Лескова прямая «драка» с «коноводами смуты». Хотя сама статейка выдержана в достаточно мирных и даже несколько пасторальных тонах:
– Учиться или не учиться? Смешно и грустно, но мы должны задать этот вопрос. Россия нуждается в образованных людях, а студенты, вместо того чтобы слушать лекции, шатаются по улицам, без пользы растрачивая дорогое время. Как это досадно. Что это за демонстрации! Зачем наши либералы сбивают с толку молодых людей? Кто от этого выиграет? Конечно, не студенты, не общество, не наука. Не знаем, выиграют ли от этого те бонапартики, которые в настоящее время так шумят… «Если ты не с нами, так ты подлец» – вот их лозунг. «Если мы что признали истиной, признавайте и вы! А если не хотите, то вы дрянные пошляки, и мы с трудом удерживаемся от…» Нет, это не либерализм, это… настоящий тамерлановский деспотизм, а наши либералы – хуже турецких пашей; за их цветистыми речами, за их «свободой» – будущий зажим народа…
Вообще говоря, уже достаточно: и бонапартиков, и Тамерланов, и пашей. Так еще и цитата «со значением»: «Признавайте и вы, а если не хотите…» Слишком ясно, кто здесь цитируется: статьи молодого некрасовского сотрудника, Чернышевского, – у всех на слуху; с ним спорят, однако. силу его пера и авторитетность мнений не оспаривает никто. Теперь он объявлен подстрекателем студентов.
Чернышевский пишет ответную статью: «Научились ли?». Это его последняя статья перед арестом, но пока этого никто не знает. Пока идет, так сказать, «равный спор». А если «неравный», то вот в каком смысле: Чернышевский и его товарищи по «Современнику» уверены, что статья в «Санкт-Петербургских ведомостях» – не что иное, как административный окрик, она инспирирована явно Министерством народного просвещения (и потому послушно перепечатана «Северной пчелой»). Тем лучше: Чернышевский вступает в бой с системой.
Велико его разочарование, когда неожиданно выясняется, что злополучная статья «Учиться или не учиться?» не спущена в «Санкт-Петербургские ведомости» из грозной бюрократической выси, а написана безвестным учителем начальной школы Аркадием Эвальдом. Чернышевский, надо думать, сильно смеялся, когда понял, по какой жалкой мишени готовит выстрел. Он даже сказал Эвальду при знакомстве что-то вроде: знал бы я, кто вы, не стал бы с вами и спорить… Но сказал так внешне вежливо, так тонко упрятал яд, что бедный Аркадий Васильевич, по наблюдению присутствовавшего при сем Антоновича, кажется, даже не понял смысла реплики. А ответ, уже написанный, Чернышевскому отменять не хотелось, и в ближайшем номере «Современника» он Эвальда все-таки ударил:
– Автор статьи «Учиться или не учиться?» рассуждает о «свободе» и порицает наших «либералов» за то, что они стесняют свободу во всех других людях. В доказательство приведена фраза из одной моей статьи. Впрочем, она совершенно напрасно выставляется уликой против либералов: они всегда отвергали всякую солидарность со мною. А главное: чем же студенты-то виноваты в моих статьях или неблагонадежности либералов? Разве я советуюсь со студентами, когда пишу свои статьи? И разве студенты верят нашим «либералам»? Да никогда и не верили. Всегда считали их людьми пустыми, и никакими не турецкими пашами, а пустозвонами…
Нападая на оппонента, Чернышевский уверенно и властно сдвигает спор в ту плоскость, которая нужна ему, Чернышевскому. Он отказывается обсуждать предложенные Эвальдом
Лесков, чуткий к тону полемики, уловит у Чернышевского именно этот «сдвиг темы». И на него отреагирует раньше, чем на самый предмет разбирательства. По существу, не студенчество окажется главной темой лесковской статьи-отповеди, не университет, не путь России и не дивно-гармоническое устройство мира. Настоящая тема его другая: деспотизм либералов. Первое слово в этом двучлене точно выражает лесковскую мысль, а если второе слово невпопад (хотя Чернышевский ясно говорит, что ничего общего с такими пустозвонами, как либералы, не имеет и иметь не хочет), – так Лескову это словечко и заменить-то пока нечем. «Радикалы» как-то не в ходу, они вроде бы в Европе обретаются, а «революционные демократы»… еще не придуманы.
Статья Лескова, аннотированная в «Северной пчеле» формулой «Деспотизм либералов» (это именно аннотация, а не заглавие: передовые идут без заглавий), – появляется 20 мая. Появляется в поддержку и в подкрепление статьи Эвальда, перепечатанной из «Ведомостей» две недели назад. Впрочем, Лесков, как и Чернышевский, не знает, что автор статьи – Эвальд; он также не знает, что в «апрельской» книжке «Современника» уже идет ответ Чернышевского… а может, знает? Апрельская книжка выпущена с задержкой: 16 мая, но за четыре дня можно многое успеть, тем более, что круг литераторов узок, борьба идет тесная и слухами земля полнится… Знает, но не читал? Что Лесков еще не читал статьи Чернышевского, видно из текста. В таком случае, это упреждающий удар?
– «Если ты не с нами, так ты подлец!» – начинает Лесков с сакраментальной цитаты. – По мнению автора статьи «Учиться или не учиться?», это лозунг нынешних русских либералов. Мы совершенно согласны. Если же вы обидитесь, что вас назовут подлецом, ну, так вдобавок вы еще «тупоумный глупец и дрянной пошляк…».
Пока это все повторы, солидарность с коллегой. Вот пассаж повесомее:
– Сколько толков о свободе мысли и совести, о самобытном развитии! Слова и слова, а на деле: «кто не с нами, тот подлец!» И это – предоставление самобытного развития? Это – свобода мысли и совести?? Это либерализм??? Нет, это насилие французских монтаньяров, это грубое невежество русских раскольников поморского согласия, замирающих от злобы, что им «повольготнело, да и белокриницкие подняли носы», тогда как им хотелось только одним поднять носы…
Впечатляющее место. Особенно про староверов. По части монтаньяров в обществе специалистов немало, а вот насчет раскольников дело темное: тут эксперты на вес золота. Чувствуется контакт Лескова с Павлом Ивановичем Мельниковым, благотворное руководительство которого в изучении раскольничьей и «отреченной» литературы младший собрат смиренно признает.
Но дальше!
– Общество наше дальновиднее некоторых невежественных и дурно воспитанных журналистов, обо всем судящих с точки зрения своего кружка. Честность и благородство в обществе определяются иначе, чем у них. Например… (далее идет такое, что надо цитировать буквально. – Л.А.): «…например, допустим, что общество знает двух литераторов. Один, князь, человек не без дарований, но и не без средств, живет то в аристократической квартире на Английской, что ли, набережной, то в казенном доме, хоть у Михайловского театра. Князь – человек вполне Деликатный и добрый, человек, готовый помочь всем и каждому, не разбирая ни политических, ни иных убеждений того, кто нуждается в его помощи… Что же? Общество скажет, что князь NN прекрасный человек, и общество будет право! Другой литератор, человек с большими дарованиями, в каждой странице своей прозы, в каждой строфе своих стихов плачет хамелеоном над бедностью и пролетариатом, а держит лакея, который с холопским высокомерием встречает бедного литератора…»