Три года, три дня
Шрифт:
– Спасибо, – искренне сказала Лиззи и порывисто обняла родственника. – Спасибо, что пустил меня к себе.
Дядя не переносил не только незнакомцев, он и близких видеть не особо хотел, но для племянницы всегда делал исключение. Лиззи не знала, как объяснить подобный выбор Эдварда, но только ее дядя всегда встречал приветливой улыбкой, с удовольствием соглашался на ее предложения поесть вместе и только ей дозволялось заходить в рабочую часть квартиры.
– Оставайся, – предложил дядя. – И забудь этого проходимца! Я тебе всегда говорил!..
Лиззи улыбнулась, чмокнула
Три года назад, когда девушка жила у дяди, приехав из родного города, Вайц часто советовал Лиззи одуматься и не переезжать к Владу. И почему она его не послушала? Они ведь так неплохо жили вместе! Лиззи не совала нос на лабораторную половину (заходила только иногда в его отсутствие), поливала дядину бегонию и готовила завтрак, который Эдвард проглатывал с радостью голодного волка.
– Я знаю, – похлопав родственника по руке, прервала словоизлияния Лиззи. – И ты всегда был прав.
– Ты из Вайцев! – напомнил дядя. – Ты унаследовала от своей матери многие наши черты, а мы не простая семья.
Лизавета рассмеялась и пояснила свою реакцию:
– Дядь, не простой у нас только ты. Изобретатель, светоч, знаменитость. Остальные члены семьи самые обыкновенные.
– Нет, – не согласился он. – Я всегда говорил и еще раз повторю, что в нашей семье кроме меня есть еще одна выдающаяся личность. И это ты. Если бы три года назад ты не забросила свои проекты ради того, чтобы изображать покладистую возлюбленную для этого никчемушника, сейчас бы достигла огромных высот! У тебя ведь стипендия была. И не простая! Все видели, что ты перспективная. И так себя угробить!
Дядя продолжил говорить, но Лиззи не обиделась и не стала его останавливать. Удивительно, но слова родственника не расстраивали, наоборот, хотелось все вернуть, доказать окружающим, что потерянное время не имеет значения. Три года! Всего три года!
– Я еще смогу все наверстать, – заверила девушка, вспомнив, что вместе с вещами три года назад перенесла в дом Вайца несколько коробок своих записей. Там были все ее задумки, исследования, дневники, конспекты опытов. Достаточно вернуться к этому – и она что-нибудь сделает. Надо только взяться как следует.
– Конечно, – согласился Эдвард. Многочисленные опыты приучили его к тому, что никогда нельзя отступать, ведь даже после тысячи неудачных попыток может случится одна верная. – Именно этим и займись пока меня не будет. А про этого… забудь!
Лиззи кивнула.
– Я и хотел бы остаться, но не могу. Первый раз в жизни меня загнали в такие условия, что нет возможности отказаться. Придется прочесть несколько лекций… Я вернусь через три дня! Продуктов в доме нет, но я оставлю тебе денег. Поливай цветок. Не ходи в лабораторию.
Последние слова дядя договорил уже из своей спальни, где на стуле покоился раскрытый чемодан. Встав у порога, девушка наблюдала, как Эдвард с недовольным видом кидает в него носки, брюки и рубашку. Поцокав, Лиззи вошла в спальню и принялась перекладывать вещи и искать носкам пару.
– Все будет хорошо, – заверила она
– Конечно! – согласился Эдвард, не замечая манипуляций племянницы. Вряд ли заметит и по прибытии на место. Лиззи слишком хорошо знала родственника, такие мелочи его никогда не волновали. Эдвард Вайц нередко выходил из дома в разных носках, причем любил носки цветные, так что всегда эпатировал окружающих своим видом, от чего его начали считать эксцентричной личностью. Но правда заключалась в том, что знаменитый магический ученый, изобретатель и исследователь был… дико рассеянным человеком.
Через полчаса хозяин квартиры умчался вниз, к такси, которое должно было доставить его прямиком на станцию порталов, а оттуда Вайц собирался переместиться в городок на севере, где года два назад было открыто новое месторождение магоемкой руды. Открытие было невероятным и радостным, но его омрачила гибель одного из боевых магов, участвовавших в зачистке территории. Из-за этого на некоторое время разработка была приостановлена. И только год спустя маги-владельцы взялись за дело, а потом построили новый исследовательский центр, а при нем – небольшой университет. И теперь им удалось всеми правдами и неправдами заманить дядю к себе, пообещав выделить ему некоторое количество выплавляемого металла для его новой установки.
Оставшись одна, Лиззи некоторое время просто стояла в холле и обдумывала свои дальнейшие действия. На миг ее посетила идея о мести, но потом девушка быстро ее отбросила. И сама этому удивилась.
Как странно. Ей совсем не хотелось портить Владу жизнь, словно мести заслуживал лишь тот человек, который еще хоть что-то значит.
– Месть – расточительное занятие, – прошептала Лиззи, пальцами разбирая спутанные пряди.
Подсохшие волосы теперь отливали яркой бирюзой, вызывая улыбку. Плакать все еще хотелось, но девушка заставила себя вздернуть нос, улыбнуться собственному отражению и отправиться инспектировать дядины запасы продовольствия. – Уж чай-то у него всегда есть. И лимон! Лимон – единственный фрукт, который дядя признает.
На захламленной пыльной кухне единственным чистым предметом, естественно, оказался чайник. За ним выстроились в ряд жестяные баночки с чаем. А вот лимона в холодильнике не оказалось. Как и какой-либо чистой посуды.
Поцокав при виде целой горы пустых коробочек из-под еды на вынос, Лиззи наскоро все собрала и вытащила на площадку, где с упоением пошвыряла разные виды мусора в соответствующие трубы мусоросборника: приятный поток воздуха и сам норовил утянуть пустые пластиковые бутылки, банки и коробочки в нужные ячейки.
– Ой! – весело вскрикнула соседка, проходя мимо. – Лизавета! Я тебя и не узнала. Тебе так шел твой родной цвет волос. Сейчас точно русалка!
– И вам доброго дня, тетя Розалия, – тихо фыркнув, поприветствовала девушка.
– Ты надолго к дяде? Останься у него подольше, деточка! – взмолилась соседка. – Ничего не хочу сказать… Шума мы не слышим. Но вонь! Лизавета, вонь! Он ведь что-то там жжет. И мусор постоянно воняет. Ты бы присмотрела за ним, а?
– Я теперь к нему надолго, – заверила Лиззи.