Три года в аду. Как Светлана Богачева украла мою жизнь
Шрифт:
– Привет, Танюш, проходи, проходи, я уже чайник поставила.
Я разулась и зашла в квартиру. Пройдя через узкую прихожую, я попала в очень ухоженную гостиную-спальню. Здесь же располагалась маленькая чистая кухня. На комоде лежали чистые бинты и медицинские книжки. В квартире пахло медицинским спиртом и каким-то лавандовым ополаскивателем для белья. На плите закипал большой железный чайник. Я обратила внимание на черно-белую фотографию младенца в рамочке, стоящую у кровати.
– Это ты? – спросила я, указывая на фотографию.
– Нет, – засмеялась Света.
– Ого, у тебя есть
– Нет, – повторила Света, но радости в ее голосе больше не было.
– Ахаха, ты что, хранишь на тумбочке фотографии чужих детей?
Света вздохнула, и ее веселый гостеприимный тон сменился на грустный. В ее голосе сквозило отчаяние.
– Это моя дочь Юля.
Мне стало жутко. Я понимала, что нужно немедленно прекратить этот диалог, но любопытство взяло верх:
– Но ты же сказала, что у тебя нет детей.
– Больше нет. Юля погибла, когда ей было три года.
– О господи, прости, пожалуйста, я не знала. Мне очень жаль.
Внутренний голос внутри кричал: «Остановись, смени тему, остановись». Но неожиданно для себя я продолжила:
– Когда это случилось?
– Два года назад. Она погибла в аварии. Женя, мой муж, был за рулем. Водитель встречного грузовика уснул и врезался в нас на повороте. Женя не смог себя простить, не мог видеть меня. Я говорила ему, что он не виноват, что мы сможем построить новую жизнь. Но он как будто умер вместе с ней. У него потухли глаза, – мрачно рассказывала Света однотонным голосом.
Я понимала, что теперь прервать этот рассказ невозможно по этическим и по чисто человеческим соображениям. И Света продолжала:
– Поэтому мы развелись и разъехались. Он теперь живет в Новосибирске, а я уехала из Иванова в маленький город под Владивостоком, Арсеньев. Год там прожила, потом приехала в Петербург. Самое ужасное, что я была еще беременна. На последнем сроке. Он не выжил. Это был мальчик. В момент аварии я почувствовала, как он замер внутри меня. Я оглянулась на Юлю, она сидела в детском кресле. Я успела увидеть, как она опустила голову и ее зрачки расширились. Переломались позвонки, ничего нельзя было сделать.
– Прости меня, не стоило спрашивать. Мне очень, очень жаль, – с сочувствием и тревогой произнесла я.
– Это ты прости меня, – вздохнула Света. – Не подумала убрать фотографию перед твоим приходом.
– Не надо было ничего убирать, это твои вещи. Это был очень бестактный вопрос с моей стороны. Правда, извини.
– На самом деле мне приятно, что ты спросила и выслушала. Знаешь, я ведь не могу никому об этом рассказать, – горько улыбнулась Света. – Я поэтому и уехала из Иванова. Я работала там в детском отделении больницы, и когда это случилось, коллеги прекращали говорить о детях, когда я заходила в кабинет. Я понимаю, что они боялись сделать мне больно, но я чувствовала себя изгоем. Будто теперь, когда умерла моя дочь, разговоры о детях мне недоступны. Будто жизнь вычеркнула для меня право говорить о детях. Даже не о своих. – Закончив говорить, Света разрыдалась.
Я налила нам чай и весь вечер слушала ее воспоминания о дочери. О детском садике, о том, как Юля играла с куклами во врача, таская у Светы ее медицинские инструменты. О том, как они с Женей чередовали суточные дежурства
Я спросила, что случилось с тем водителем грузовика, который вылетел в их машину. Света сказала:
– Я уговорила суд его не сажать и сказала, что никаких претензий не имею.
– Света, как?! – возмутилась я. – Он же убийца! Он уснул за рулем, это его ответственность. Это буквально его работа – следить за дорогой и за своим режимом. Если он уставший вышел на смену, это преступление!
– Я понимаю. Но слушай, это был обычный работящий мужик. Ты даже не представляешь, сколько водителей не спят сутками, чтобы заработать. Это такая система, ему же семью кормить, – объясняла Света.
– Нет, я не понимаю, – настаивала я. – Преступник должен сидеть в тюрьме.
– Тань, он убил ребенка. Он наказан уже на всю жизнь. Тем более была уже разрушена моя жизнь, жизнь Юли и Жени. Я не хочу, чтобы и его жизнь, и жизнь его семьи тоже была разрушена. Права ему уже точно никто не даст, за руль он не сядет. Но каждый заслуживает второй шанс. Я его простила.
– Ты святая, Света. В голове не укладывается. Господи, сколько боли ни за что. Мне очень-очень жаль.
Провожая меня, Света обняла меня и сказала:
– Танюш, прости меня, что тебе пришлось все это выслушивать, я так тебе благодарна.
– Света, оставь. Я счастлива, если тебе стало легче. По сценарию тогда напишу на неделе. А сейчас отдохни.
От Светы я вышла с трясущимися руками. Пальцы смогли вытащить сигарету из пачки только с третьего раза. Я села на скамейке во дворе и закурила.
Открыв телефон, я вызвала такси к бару «1703». Сразу ехать домой я была не готова. В моей голове эхом отдавалась моя глупая шутка, заставляющая меня сжиматься от чувства вины:
«Ахаха, ты что, хранишь на тумбочке фотографии чужих детей?»
Вот пришло же в голову сказать такую жестокую чепуху! Таня, ты вообще не умеешь разговаривать с людьми.
Машина подъехала. Я потушила окурок о подошву своей кроссовки, кинула его в мусорку и запрыгнула в такси.
Кто бы мог знать тогда, что моя дурацкая шутка на самом деле попала точно в цель! У Светы никогда не было детей. Никогда не было мужа, никогда не было аварии, не было беременности. Она выдумала каждое слово. Ее слезы и рассказы были грандиозным спектаклем человека, не способного испытывать эмоции. Она не чувствовала ни горечь утраты, ни стыда, ни угрызений совести. А я не почувствовала, что меня обманули. Даже не могла предположить.
Машина мчала меня по Лиговскому проспекту в сторону бара «1703». Как же мне повезло встретить такого искреннего, доброго и умного человека, думала я. И как жаль, что именно такому человеку пришлось пережить столько горя.
Звонок
4 декабря 2019 года – этот день для меня был особенным. Сегодня должен пройти огромный стендап-концерт «СПЕШЛ ФО КИДС» у моего друга Данилы Поперечного. Он очень волновался: долго готовил материал, откатал тур по всей стране и вот наконец-то организовал огромный концерт, все билеты на который были проданы.