Три года в Соединённых Штатах Америки

Абердин Александр М.

– Жан, ты удовлетворён? Ты понимаешь, что мы можем не опасаться никакого подвоха со стороны этого парня?

Врач, стоявший рядом и считавший мой пульс, немедленно подтвердил это, сказав облегчённым голосом:

– Да, патрон, этот парень не имеет никакого прямого отношения к КГБ и лишь дружил с двумя сотрудниками, а в этом лично я не вижу никакого криминала. Так, всё хорошо, сердце у него работает ровно, так что я за него полностью спокоен, но лучше посижу возле его кровати. На всякий случай. Жан-Жак облегчённо вздохнул и чуть ли не воскликнул:

– Жано, ты просто не представляешь себе, какая голова у этого парня! Я сегодня всю ночь читал его аналитическую записку. Это фундаментальный

труд, Жано. Малыш расписал в нём все беды, которые поджидают Францию, объяснил, почему они произойдут и что самое главное, наметил пути, по которым нам следует двигаться вперёд, укрепляя ЕЭС. Оба экземпляра я уже отправил в Париж, один завтра же ляжет на стол президента, а второй уже сегодня получит Жак. Пошли прогуляемся, не будем мешать парню спать своей болтовнёй у него над ухом.

Понаблюдав за ними ещё полчаса и убедившись, что оба Жана завели разговор на темы далёкие от работы, а попросту стали обсуждать вопросы, связанные с ловлей рыбы, я решил и в самом деле вздремнуть пару часов. Проснулся я без всякого напоминания о том, что мне пора вставать. Открыл глаза, потянулся и первым делом спросил у врача, сидевшего на стуле:

– Ну, что, мсье, надеюсь генерал Паскаль убедился, что я никакой не агент КГБ? Врач улыбнулся и сказал:

– Можешь успокоиться, парень. Ты действительно никакой не агент КГБ. Эта чёртова сыворотка кого угодно заставит говорить правду, так что ты прошел проверку. Грустно улыбнувшись, я сказал, вставая:

– Смешно, честное слово. Я потому и сбежал из Союза, что меня там отказывались воспринимать всерьёз, а прибыв во Францию, столкнулся с тем, что ко мне относятся слишком серьёзно.

Поднявшись с кровати, я отправился сначала в туалет, а затем в ванную комнату и второй раз за это утро принял душ, после чего, освеженный, вышел из своих апартаментов и первым делом направился на кухню памятуя о том, что после сыворотки правды жутко хочется пить и выхлестал подряд три бокала апельсинового сока. Только после этого я вошел в кабинет. Оба Жана поджидали меня там. Мы расселись в креслах и первым делом генерал стал петь дифирамбы в честь моего талмуда, но всё же не преминул поинтересоваться с удивлением в голосе:

– Борис, где ты изучал французский язык? Ты знаешь, мало того, что твоя так называемая аналитическая записка, а на самом деле широко развёрнутая концепция написана прекрасным литературным языком, так я не нашел в твоём тексте и пяти ошибок. Пожав плечами, я ответил:

– Генерал, вообще-то я учил французский язык по школьным учебникам, которые просто прочитал за месяц, а потом читал книги Виктора Гюго, Анатоля Франса и Бальзака на французском языке, но я точно таким же образом изучил английский, немецкий, итальянский и испанский язык. Ну, и ещё я часто слушал по радио передачи на иностранных языках. Это для того, чтобы разобраться с произношением. – После чего спросил настороженным тоном – Так вы удовлетворены моей работой, генерал? Поймите, когда я писал свою аналитическую записку просмотрев дайджесты, а я читаю быстро, то как только сел за пишущую машинку, мне даже не пришлось напрягаться. Я всё, словно бы видел у себя перед глазами, и потому слова просто сами вылетали из-под моих пальцев. Это потому, что я гений. Генерал Паскаль рассмеялся и сказал:

– Нинон говорила мне, что это было потрясающее зрелище. Она очень вдумчивый сотрудник и ещё три дня назад доложила мне по телефону, что ты проделал титаническую работу, написав такую программу действий, которую не смогли бы выработать десятки учёных, собранных для этого вместе. Я специально оставил себе один экземпляр и попрошу, чтобы ты оставил на нём свой автограф. Хотя я и сообщил наверх, кем написана эта книга, она если и будет издана, то наши с тобой

имена в ней не будут фигурировать. Пока, а в дальнейшем посмотрим. Ну, а сейчас собирайся, парень, мы отправляемся в Париж. В Марселе ты свой самый быстрый в мире автомобиль точно не построишь. Веря в тебя, Борис, я даже отважился снять квартиру на бульваре Франклина рядом с Трокадеро. Так что из окна своей квартиры ты сможешь каждое утро любоваться Эйфелевой башней, чтобы вид этого инженерного сооружения вдохновлял тебя на твои труды. – Увидев, что я тут же насупился, генерал улыбнулся и поспешил успокоить меня – Можешь не волноваться, Малыш, ты не обнаружишь в этой квартире никаких жучков.

О том, что генерал Паскаль снял мне небольшую трёхкомнатную квартиру на деньги Сюрте Женераль, я уже знал, как и знал о том, что в ней действительно нет жучков, но с моей стороны было бы глупо завопить от радости. Знал я и о многом другом, что произошло за эту неделю, но был вынужден помалкивать и лишь вежливо поблагодарил своего благодетеля:

– Спасибо, генерал, но мне нечем за неё платить. У меня денег с собой всего семьсот двадцать долларов. Я закупил в Трабзоне по дешевке продукты вместе с Ману и тот разделил со мной сэкономленные деньги.

Я специально не стал интересоваться судьбой Бобби Стирлинга, но Жан-Жак сам просветил меня на его счёт:

– Относительно коммандера Стирлинга ты можешь не волноваться, Малыш. Ему запрещено даже глядеть в твою сторону. С твоей помощью мы очень крепко взяли за горло и американцев, и турок. Боссы обоих разведок даже не смогли мне возразить, когда я обрисовал им ситуацию и заявил о своих требованиях. Поэтому вся группа коммандера Стирлинга через пару недель отправится прямиком на одну из военных баз Иностранного легиона. По твоему совету я поговорил по телефону с Андроповым и всё произошло именно так, как ты сказал. И я сам, и мой патрон очень довольны ответными шагами Кремля. – Я ждал, когда Жан-Жак скажет о главном и он не стал тянуть с этим – Малыш, я снял тебе квартиру в шестнадцатом округе только потому, что так тебе будет легче добираться до автомобильного завода концерна «Рено», рядом с которым уже через неделю начнётся строительство поликарбонового завода. – Достав из кармана чековую книжку, генерал протянул её мне и сказал – Это пять миллионов франков, Малыш, взнос Сюрте Женераль в создание новой гоночной команды. Если она будет носить имя концерна «Рено», то есть станет заводской командой, то ты озолотишься. Скривившись, я ехидно откликнулся:

– Господа из «Рено» этого не дождутся, генерал, моя команда будет называться «Французский метеор» и я сначала найду себе таких спонсоров, которые будут работать круглосуточно и даже в сочельник, чтобы мы смогли подготовить машину к началу сезона семьдесят третьего года. Если я успею зарегистрировать новую команду, подать заявку и уплатить взносы, то смогу выступить в Буэнос-Айресе на шасси «Метеора-Гамма», даром что ли я сконструировал его таким образом, чтобы эту машину можно было легко переделать в гоночный болид. Главное успеть и тогда, генерал, свой первый кубок я подарю вам. Жан-Кристоф подался вперёд и сказал:

– Ты успеешь зарегистрировать новую команду, Борис, но только в том случае, если первым твоим спонсором станет мой сын Дидье. Едва только прочитав в газете, что ты ищешь спонсоров для создания новой гоночной команды, Дидье тотчас вцепился в меня и потребовал, чтобы я свёл его с тобой. Он помешан на автогонках и мечтает стать пилотом, хотя лично я этого боюсь больше всего на свете. Ещё Дидье хороший адвокат и уже предпринял все необходимые шаги, чтобы зарегистрировать новую команду. Он даже продал свой трайк и небольшое поместье, которое унаследовал от своего прадеда. Сосредоточенно кивнув, я сказал: