Три господина ночи
Шрифт:
– Меня обокрали! – констатировал он, не проявив, впрочем, при этом большого волнения. – Вор останется ни с чем.
В самом деле, изучив повнимательнее свою добычу, Картуш увидел, что на шпаге принца, хоть она и была сделана из великолепной миланской стали, нет ни золота, ни серебра. Ее рукоять тоже оказалась стальной, а камни – поддельными. Он тотчас отослал шпагу назад, сопроводив такой запиской:
«Монсеньор, разве не стыдно было бы величайшему вору Франции попытаться помешать жить своему незадачливому
Филипп Орлеанский обладал чувством юмора. Получив и прочитав эту наглую записку, он долго смеялся, а затем воскликнул:
– Я готов заплатить двадцать тысяч ливров тому, кто приведет ко мне Картуша!
Разумеется, нашлось подходящее ухо, услышавшее это предложение, и оно было передано Картушу, у которого среди слуг Пале-Рояля было немало сообщников. Не прошло и недели, как однажды вечером, во время ужина в Сен-Жермен, регент, развернув салфетку, обнаружил на тарелке еще одну записку.
«Монсеньор, – говорилось в ней, – двадцать тысяч ливров – неплохие деньги. Ваше Высочество может их сэкономить и встретиться со мной даром, если придет в полночь в место, называемое Сен-Жозеф. Не сомневаюсь, у Вашего Высочества достаточно смелости, чтобы явиться без сопровождающих…»
Дерзость разбойника раздразнила любопытство принца. Он наспех поужинал, а затем приказал подать темную одежду и оседлать коня, запретив охране сопровождать себя.
– У меня свои дела, мне нужно быть одному!
Все решили, что речь идет о любовном приключении, и никто не осмелился возразить. Еще минута – и Филипп Орлеанский уже скакал через лес к месту загадочного свидания. Ночь была темной, лес безмолвствовал, но Картуш не ошибся: принц был храбрым человеком. Шпага, висевшая у него на боку, казалась ему достаточной защитой.
Оказавшись у креста Сен-Жозеф, регент спешился и позвал:
– Эй! Мессир Картуш! Покажитесь же!
Из-за дерева вышел безоружный человек. В руке он держал факел, который сразу же зажег, а потом, приблизившись к принцу, низко склонился перед ним.
– Я не сомневался в храбрости Вашего Высочества! Спасибо за то, что пришли, мой государь. Отныне я обязан вам прекрасным воспоминанием.
Никто так и не узнал и не узнает никогда, о чем говорили между собой под высокими деревьями сен-жерменского леса принц и разбойник. Известно лишь, что, садясь на коня, регент воскликнул, обращаясь к снова склонившемуся перед ним Картушу:
– Я рад был познакомиться с вами, Картуш… Мне только жаль, что вы не захотели мне служить. Вместе мы были бы способны на великие дела…
– Возможно, монсеньор. Но и без того о Вашем Высочестве скажут не меньше дурного, чем обо мне.
– Вероятно! Так прощайте же. Мы больше не увидимся. Постарайтесь не попасть в руки полиции, потому что я ничем не смогу вам помочь!
– Я на это и не рассчитываю.
Слава Картуша росла благодаря подобным историям, но еще большую известность ему принесло приключение, случившееся с ним однажды зимней ночью, когда он шел через Новый мост.
В ту ночь Картуш был в прекрасном расположении духа. Ему удалось крупное дело с откупщиком, и теперь он спешил к своей Жаннетон, собираясь провести с ней долгую ночь любви. Он шел быстрым шагом, закутавшись в плащ и растворившись благодаря этому в темноте. И все же, как он ни спешил, это не помешало ему заметить человека, который с растерянным видом брел по мосту.
Внезапно человек резко повернулся, подбежал к парапету и вскарабкался на него. Картуш рванулся к нему, схватил и едва успел удержать в последний миг, когда тот, перемахнув через каменное ограждение, вот-вот должен был упасть в воду.
– Вы что, тронулись умом? Куда это вы собрались? – закричал на него разбойник, перетащив несостоявшегося утопленника на безопасное место.
– Сударь, вы очень добры, но вы напрасно стараетесь. Я обесчещен, и мне ничего другого не остается, как умереть.
– Обесчещены? Каким же это образом?
– Я должен моим кредиторам двадцать семь тысяч ливров, сударь, и у меня нет этих денег. Меня объявят несостоятельным должником и посадят в тюрьму. Вот видите, смерть – единственный выход.
– Погодите! Неужели нет никакого способа это уладить?
– К завтрашнему вечеру? Это совершенно невозможно, сударь, но я очень признателен вам за сочувствие. Прощайте, сударь.
Незнакомец повернулся и пошел прочь, должно быть, в поисках другого моста. Картуш догнал его.
– Нет, вы совершенно не в себе. Двадцать семь тысяч ливров, конечно, немалая сумма, но все-таки это не так уж страшно. Послушайте меня: возвращайтесь домой, ложитесь в постель и постарайтесь спокойно уснуть. Завтра ваши долги будут выплачены.
– Выплачены? Но каким же образом?
– Я возьму уплату на себя. Идите домой и пригласите ваших кредиторов завтра вечером собраться у вас с расписками. Я приду, ваши заимодавцы получат все до последнего гроша.
Несчастный должник внезапно и бурно разрыдался.
– Должно быть, вы, сударь, посланец неба или же очень хороший человек, но я не могу принять подобную сумму.
– Да можете же, можете. Мне повезло в игре, и я не нуждаюсь в этих деньгах! Примите их без стеснения. И спите спокойно.
– Ах, сударь, вы, право же, слишком добры!
– Ничего подобного! До завтра!
Назавтра вечером все кредиторы этого негоцианта собрались у него дома. Настроены они были по большей части скептически, поскольку решительно не верили в это едва ли не божественное вмешательство.