Три грани круга
Шрифт:
Какие мысли меня посещали, стоило ему оказаться в зоне видимости? Что я чувствовала, когда Гевор нечаянно меня касался? Радость? Недовольство? Раздражение? Или бесконечное счастье? Хотелось ли мне дотронуться до него в ответ?
На эти вопросы я желала ответить сразу, не задумываясь. Слишком ответственным был миг.
Я понимала, что в данный момент решается моя судьба.
Руки Гевора отыскали мои кисти и переплели пальцы рук. И в этот момент я почувствовала, что вокруг меня лопается какая-то защитная оболочка, впуская в мое личное пространство огромный
Вначале чужие чувства я ощущала остро, они словно впивались в меня, причиняя если не боль, то некий дискомфорт, но спустя небольшую долю времени я перестала ощущать их как чужие. Они стали вплетаться в мои ощущения, будто являлись родными изначально. И от удвоения ощущений меня обуяла радость, которой в ответ хотелось поделиться и непременно с Гевором, ожидавшим с нетерпением моего ответа.
— Я не желаю, чтобы ты страдал, а если это все же произойдет, хочу разделить твое чувство, — срывающимся голосом произнесла в ответ.
Гевор порывисто обнял меня, прижал к себе, да так, что я почувствовала как бьется его сердце, понимая, что этот миг мое подстраивается под чужой ритм. Это было так необычно и в то же время так естественно, словно так должно быть изначально.
Губы мужчины вновь накрыли мои, но теперь я ощущала бесконечную нежность в прикосновениях, которую хотелось пить снова и снова. И чем больше я получала, тем сильнее понимала, что не готова лишиться все этого.
Мне хотелось удержать этого мужчину рядом с собой… любой ценой. Вот только я знала, что такого вряд ли удержишь. Для него самым важным в жизни была работа, ради нее он на все был готов.
Или это уже не так?
Я задумалась, продолжая принимать от мужчины подарки в виде легчайших поцелуев, покрывающих мои щеки, губы, шею.
Какой же он нежный и ласковый.
Но будет ли он таким спустя длительное время? Мне хотелось верить. Впрочем, мне хотелось верить не только в это, а в то, что даже будучи с головой увлеченным работой Гевор будет вспоминать обо мне. Вот и сейчас я купалась в прикосновениях, дарящих наслаждение, а сама с ужасом думала, что будет когда Гевор покинет меня. Ведь, он и так был слишком долго рядом со мной и девочками. И пусть я могла объяснить познавательный интерес Стефана к своему созданию, но Гевора что удерживало рядом? Я затруднялась ответить?
— Ревекка, что я делаю не так? — услышала хриплый голос мужчины, с тревогой заглядывающего мне в глаза.
— Все так, — я улыбнулась, пусть и натянуто. Меня пронзила мысль, что это наша последняя встреча и поэтому Гевор хочет сделать расставание менее острым.
— Нет. Не так, — пришлось опустить глаза, чтобы мужчина не заметил в них боль пронзившую меня насквозь.
Что-то гормоны расшалились. Похоже, что я все еще никак не отошла от родов. А как я буду одна справляться с девочками, когда у меня не окажется надежного тыла и крепких мужских рук, а я так к ним привыкла. Мне даже плакать захотелось.
— А ну посмотри на меня, —
— Я не плачу.
Плачешь. Я же вижу. Я сделал тебе больно? — тревога в голосе и бесконечная забота.
— Нет.
— Тогда почему? — его настойчивость пробила в моей обороне брешь.
— Не почему.
— Ревекка, что это значит?
— Ничего.
— Так, если ты сейчас не скажешь в чем дело, то я уеду, — пригрозил Гевор.
— Значит, все таки уезжаешь…, - и слезы сплошным потоком, более ничем не сдержанные, полились из моих глаз. — Я так и знала, — произнесла сквозь рыдания. — Я так и знала, — повторила еще раз.
— Что знала? О чем? — беспокойство мужчины только лишь возрастало. Я его ощущала даже не прислушиваясь к чужим эмоциям.
— Ты меня покидаешь, — уткнулась в грудь Гевора и принялась всхлипывать. Еще бы, все было так как я и предполагала.
— Да. Но всего лишь чтобы уладить свои дела.
— Ты нас бросаешь. Я все понимаю… поигрался и хватит. Зачем такая обуза? Тем более дети. А за ними ухаживать надо, заботиться. Проще уехать. Со взрослыми все проще, — через перемежающиеся всхлипы высказывала я накопившееся. Терпеть не было сил. Как он мог?
Как мог? Зачем? Для чего? Почему окружил лаской? Чтобы бросить? Для чего? Хотел отомстить?
— Что за глупости ты говоришь? Для чего мстить? Почему? Я не собирался тебе мстить. Мне это для чего?
Я и не заметила, что принялась высказывать свои претензии вслух.
Гевор молча слушал, слушал, а потом как встряхнет меня, словно я тряпичная кукла, набитая опилками и всякой всячиной.
— А ну кончай истерику, — как рявкнет на меня, да так громко, что аж вздрогнула. — Я тебе что-нибудь подобное твоим бредням говорил?
Я мотнула головой в сторону.
— Не говорил. Подтверждаешь. Я тебя обижал?
Опять пришлось согласиться с мужчиной. Это я его обижала. Даже полисмендеру сдала.
— Тогда с какого перепугу ты выдумала всю эту чушь? Мне надо уехать. Это так. Но ненадолго. Потом я вернусь. Обязательно. Если, конечно, не прогонишь, — а после была долгая паузу, как будто кто-то звук выключил на консоли.
— Не прогоню, — ответила еле слышно, когда уже никто из нас не ожидал ничего подобного.
— Я думал, что ты так этого и не скажешь, — лбом в мой лоб уперся Гевор, переводя дыхание.
И так легко стало у меня на душе после услышанных слов, будто кто-то снял незримый груз с плеч. Только я собралась потянуться к губам мужчины, возникла у меня такая потребность, как проснулись обе мои девочки и начали требовать от мамы внимания.
Естественно, они его получили. И всегда получали. И не только от меня одной. Но и от пап, чего греха таить? Мои крошки уже сейчас могли вить веревки из мужчин. И как только умудрялись, будучи совершенно крохотными созданиями, которые даже себя обслужить не могут. Самое интересное заключалось в том, что никто не был против подобного положения вещей. Что само по себе было крайне удивительно и необычно.