Три игрока

Коул Стиви Дж.

Тобиас касается пальцами моей челюсти, и я вздрагиваю.

– Никогда не уходить, - вторит он мне, обдавая мое лицо теплым ментоловым дыханием. От него исходит опасность, но одновременно и невероятное ощущение безопасности. Почему? Наверное, я теряю рассудок. Возможно, это лишь бред сошедшей с ума женщины.

Тобиас качает головой, как недовольный отец. Я перевожу взгляд на Престона, и он продолжает смотреть на меня, но по его лицу ничего невозможно прочитать, хотя от напряжения, исходящего от него, становится понятно,

что он не очень счастлив от моего решениея сбежать.

– Почему ты ушла? – спрашивает он, делая шаг ко мне.
– Скажи, почему ты ушла.

Я смотрю в пол, размышляя над словами, которые правильнее будет сказать.

– Элла...
– с шипением цедит мое имя Тобиас, когда они с Престоном подталкивают меня к стене, загоняя как какое-то животное.
– Скажи нам, чего ты боишься, Элла?

И дело не в том, чего я боюсь, а кого.

– Вы... вы не убивали ее, - едва произношу я.
– Я видела ее.

– Кого?
– спрашивает Престон. Моя спина ударяется о стену. Мужчины всего в сантиметрах от моего лица, их щеки почти касаются друг друга. Тобиас убирает прядь волос мне за ухо, прежде чем положить руку на стену рядом со мной, заключая меня в плен.

– Марию.

Тобиас усмехается. Престон делает то же самое.

– Иначе ты бы не поверила, не так ли?

Я откидываю голову назад и провожу пальцами по волосам. Я чувствую себя слишком уставшей, будто медленно распадаюсь на части и очень скоро просто исчезну.

– Я не понимаю, - шепчу я.

– Ох, но это же игра, сладкая Элла, - говорит Престон, проводя пальцами вниз по центру моей груди.

Тобиас смеется.

– Тебе не нужно ничего понимать. Тебе нужно лишь переживать о том, чтобы продержаться еще четыре дня.

Сделав глубокий вдох, я медленно встречаюсь с каждым из них взглядом.

– Продержаться.
– Четыре дня. Четыре дня, которые, скорее всего, уничтожат мою жизнь и лишат меня тех остатков здравомыслия, за которые я отчаянно держусь, и заставят меня ставить под сомнения все, что когда-то было моей жизнью. А что потом? Мне хочется вернуть хотя бы какое-то ощущение реальности, но что она собой представляет? Прямо сейчас Престон Лукас и Тобиас Бентон - единственная реальность, которая у меня есть, единственная, которую я знаю, и эта извращенная игра - вовсе не игра, а моя жизнь.
– Я просто не... не понимаю этой игры. Не понимаю, что происходит.

– Мы пытались объяснить это тебе с самого начала, - говорит Тобиас, его пальцы поглаживают мой подбородок.

Лицо Престона теперь прямо напротив меня.

– Куда ты пошла, когда покинула нас, Элла?

– Это неважно, - отвечаю я и сразу же жалею об этом.

Глаза Тобиаса загораются. Ноздри раздуваются, и он склоняет голову. Он приближает свое лицо ко мне, его зрачки сужаются, когда он хватает меня за подбородок в болезненной хватке.

– Ты пошла домой?

Его

пальцы сильнее стискивают меня.

– Да, я пошла домой, - шепчу я.

Престон смеется.

– У тебя нет дома.

– Престон, - одергивает его Тобиас.
– Не расстраивай ее.

– Она ушла, Тобиас.

– Мне об этом хорошо известно, но она вернулась. Наш ягненок, ради которого мне пришлось солидно потратиться, - его большой палец слегка касается моей нижней губы.
– И что тебя ожидало "дома"?

Мой взгляд опускается к полу. Мне стыдно. Я - никто, и у меня нет ничего, даже гордости.

– Ничего, - отвечаю я, мой голос спокойно и ровно.

– Ничего?
– вздыхает Престон.

– Тогда почему мне пришлось забирать тебя из городской тюрьмы? Что ты сделала, Элла?
– Тобиас смотрит на меня, и своим взглядом он будто вытаскивает на поверхность те кусочки меня, которые я никому не хочу показывать. Я перевожу взгляд с одного мужчину на другого, мечтая о том, чтобы исчезнуть, вернуться на три дня назад и начать все заново. Потому что теперь ничто не имело смысла.

– Расскажи нам все, - настойчиво повторяет Тобиас.

– Элла, почему ты попала в тюрьму?
– спрашивает Престон.
– Из-за Сойера?

Лишь одного упоминания его имени достаточно, чтобы мой разум просто разорвало на части. Сойер. Сойер. Сойер.

– Я...
– я медленно двигаюсь вдоль стены, и они следуют за мной. Миллиметр за миллиметром, шаг за шагом, они не оставляют меня. Следя за мной, будто я истекающая кровью добыча.

– Вот что я тебе скажу, - произносит Тобиас.
– Пять минут. У тебя есть пять минут, чтобы задать нам любой, какой ты захочешь, вопрос, только если он не касается игры. Выглядит справедливо.

– Так мы все еще играем?
– спрашиваю я.

На лице Престона мелькает улыбка. Он берет меня за руку и придвигается ближе, его дыхание касается моего горла.

– У тебя три нарушения, разрешено четыре, - говорит, целуя мою шею.

Я спохватываюсь, когда неосознанно закрываю глаза, пытаясь не реагировать на то, как теплые губы Престона ощущаются на моей шее. Я смотрю на Тобиаса, прямо в его глаза, которые, кажется, постоянно изучают меня и притягивают к себе.

– Почему Сойер был в моей квартире?
– спрашиваю я.

– Твоей квартире, он находился в твоей квартире?

Я замолкаю и думаю. Я дошла до нужного адреса, квартира 3B.

– Да. Все было переставлено. Стены перекрашены, и там была Мария. Она была там. Не мертва, но там - прямо в моей квартире, - я вновь замолкаю. Все в моей груди напрягается, челюсть сжимается.
– Она живет моей жизнью.

Престон целует мою челюсть, скользя к моим губам.

– Все в порядке.

Тобиас становится напротив меня. Престон прижимается ближе к Тобиасу, изучая глазами его лицо.