Три испытания. Рассказы о прошлом
Шрифт:
Я работала в этом самарском вузе 1992-1993 годы. Время было непростое, галопирующая инфляция намного опережала рост заработной платы, и тогдашний ректор, как сумел, так и облегчил материальное положение сотрудников. Он приобрел землю и передал в безвозмездное пользование каждому сотруднику вверенного ему учебного заведения, по 15 соток на каждого. Со всеми документами.
Выдали мне документ о собственности на землю, и план, как его найти. Я поехала. На автобусе ехала часа два. Потом вышла по требованию, и осталась в чистом поле одна. Ветрище дует, но не холодно, уже
Конечно, со временем, я уверена, там все наладилось. И транспорт, и дорога, и домики, и участки с заборами. Но тогда мне было очень неуютно. Одна, это бескрайнее поле размеченное, дороги толком нет, ветер дует (в той местности всегда ветер с Волги дует). Попить негде. Воды – нет. Надо было вырыть колодцы. Позже я узнала, люди приступили к работе. Но не сразу. Время было такое тяжелое, что главное для многих было – лишь бы продержаться до лучших времен.
Немного расстроенная, я уехала. Как обиходить участок? Как огородить? А самое главное – как до него добираться?
Я скооперировалась с коллегами. Напросилась поехать с ними. Они на своей машине поехали сажать картошку. И я поехала. Тоже сажала. Впервые в жизни.
Через некоторое время я вышла замуж и очень рассчитывала на помощь мужа в деле освоения кусочка родины. Но он наотрез отказался заниматься сельским хозяйством. К тому же нам пришлось много сил и времени тратить на развитие бизнеса. Далее в 1994-1995 годах события моей жизни развивались так, что мне опять было не до освоения участка. А потом мне пришло по почте предписание, очень грозное, что комиссия по использованию земли выявила крайнее запустение моего участка, и что, если я не наведу порядок на земле, то после штрафа у меня землю вообще отнимут. И я продала этот участок своей бывшей коллеге за символическую сумму. Хоть какие-то деньги, а то ведь вообще могли участок отнять.
Большой Татарский Труев
А еще весной 1993 года, когда я снимала дом на улице Балаковской в Самаре, у меня была история с покупкой дома в деревне Кузнецы Пензенской области. Дело было так. Приехал мой дядя Рафик Яфасов. Он хоть и дядя, но всего на год старше меня. Его мама – младшая сестра моей бабушки по материнской линии – поздно вышла замуж.
Так вот, приехал дядя и сказал, что его родня по отцу нашла дом для покупки. Очень хороший. Надо срочно ехать. Ехать предстояло мне и его жене Наташе. Купить дом надо было на мое имя, но он денег даст взаймы. 800 тысяч. Почти миллион (это 1993 год!!!).
На следующий день мы с Наташей взяли своих дочек, сели на поезд и поехали в сторону Пензы, до станции, где рядом была татарская деревня Большой Труев. Там нас встречал брат Рафика по отцовской линии.
Ехали на поезде часов шесть. Я очень волновалась. На столе в нашем купе была вырезанная надпись – кто-то когда-то вырезал ножом: «Руфа». Я сочла этот хорошим знаком – имя-то редкое! В мыслях я уже сочиняла телеграмму своим родителям в Душанбе. Что дом куплен и им есть куда приехать.
На станции нас встретил брат Рафика и привез к себе домой.
Деревня Большой Труев – очень большая, красивая,
Дом брата Рафика был огромный. Таких больших комнат я ни у кого раньше не видела. Жена хозяина дома уже накрыла для нас стол. Ради нас все стали говорить по-русски. А вообще в деревне все говорили только по-татарски. И животные понимали только по-татарски. И лошади, и куры, и коровы.
Стол был накрыт блюдами из домашних деревенских продуктов. Куры отварные, сметана- каймак – домашняя, пироги и пирожки, как на картинке – всего не перечесть. После моего полуголодного существования в Самаре, я наелась, и у меня были все три дня, что я провела в гостях, волнующие неприятности с пищеварением.
Подворье у нашего гостеприимного хозяина тоже было прекрасным. Я люблю животных, и с удовольствием все осматривала – в хозяйстве жили куры, гуси, утки, индюки, лошади, бараны. Мы с дочкой даже ходили на пруд пасти малышей-утят. Их нельзя было по малому возрасту и без мамы в воду пускать. Нужно было следить, чтобы они паслись на травке рядом. До сих пор моя дочка любит вспоминать, как утята делали вид, что водой не интересуются, а стоило отвернуться, так они мгновенно выстраивались в шеренгу, и, как по команде, бежали к воде. Приходилось буквально падать им наперерез. И тогда они резко останавливались, и делали вид, что они ничего плохого делать не собирались, и опять мирно щипали травку. Но не оставляли повторных попыток прорваться к воде – еще раза два.
На следующий день утром мы поехали в деревню Кузнецы, в 15 минутах езды от Труева. Кузнецы – это русская деревня. Через нее проходила дорога, и дом, который мы должны были купить, стоял прямо у нее. Чуть далее было здание почты, а напротив была сельская школа. От всех построек веяло надежностью и обстоятельностью. По всему было видно, что деревня не запустелая, не брошенная.
Переговоры с продавцом вел мужчина, а мы с Наташей просто осматривали имение. Постройки все были классически деревенские, но капитальные, добротные, с размахом. В последующие годы я не видела в деревнях таких крепких построек. Во Владимирской области только очень новые дома были хороши, старые же на ладан дышали. А тут – хоть кино снимай. Все крепкое, надежное, деревянное. И дом, и хозяйственные постройки, и конюшня.
Мне настолько понравилось деревенское имение, что я плохо соображала. Переживала, мечтала, нервничала. Но тут переговоры по цене дома завершились, и мы все вместе поехали к нотариусу. Недалеко, в какой-то небольшой город. Это был районный центр – Кузнецк.
Весь процесс оформления документов, какие-то подписывания бумаг – все это для меня было как в тумане. Но я была не одна. Рядом была Наташа и наш защитник, советчик, родственник – надежный татарский мужчина. Я чувствовала себя защищенной. Продавец был мужчиной в годах, порядочной наружности. Нотариус была добрая приятная женщина.
Конец ознакомительного фрагмента.