Три истории об Алекзандре
Шрифт:
После ночи, когда он растерзал врагов, ведьма еще больше вошла в силу от ужаса, обрушившегося на хозяина харчевни, и теперь с ней простым людям не справиться. Переносить ее в Шезгарт тоже не хотелось. Она ему ни там не нужна, ни здесь. Убить? Прежний Алекзандр не задумался бы ни на минуту, но проклятый амулет, хоть и не находился больше на его шее, все равно творил свою магию, делая оборотня терпимее.
– Далеко до следующего постоялого двора? – спросил он у Лакримы, размышляя, где ее оставить.
– Полдня пути. Устал уже? – поинтересовалась та,
Знала она, что Зандр вспомнил прежнюю жизнь, а теперь задумался о будущем, где ей нет места. Королевская и ведьмовская кровь никогда не сольются вместе. Разве что понесет она от него ребеночка?
Ведьма с накатывающей волнами сладкой истомой рисовала перед собой картинки их прошлой ночи, когда прямо на ней он обратился в человека. Сильного, большого, исполненного желания. Как не смешно было бы говорить об этом, но он у Лакримы стал первым. Не ведала ведьма за свою долгую жизнь ни одного мужчины. Какой мужчина возжелал бы ее, если она насылает страх смерти? А Зандр сам внушал страх, даже ей, поэтому с радостью она раздвинула ноги, отдалась его ласкам и испытала телесный восторг.
Вот еще бы раз испытать сладкий взрыв в своем теле, а потом и отпустить его. Может и понести удастся?
Построила бы она у одного из колодцев домик и зажила бы себе с ребеночком, оставляя его только для того, чтобы через колодец добраться до тех мест, где восполнит свои силы страхами людскими. А как подрастет сын, а ведьма уверенна была, что от Зандра родится только сын, расскажет она ему об отце-короле и отпустит искать того.
Хихикнула ведьма, но быстро прикрыла рот, словно боясь, что Зандр узнает о ее мечтах.
– Нет, не устал. Искупаться хочется.
– Он потер шею, кожу которой стянуло от чужой крови. Торопясь уйти из харчевни, он не стал умываться, а теперь думал о том, что надо бы искупаться, прежде чем переместится в Шезгард.
– Так река, у которой мы останавливались вчера, несет свои воды и через этот лес.
– Ведьма махнула рукой в сторону высоких деревьев, что закрывали от путников восходящее солнце.
Пробиваясь через заросли папоротника, выбрались они к реке, делающей в этом месте поворот на запад, вымыв своим быстрыми водами глубокую заводь.
Раздевшись донага, Зандр забрался в холодную воду, с радостью доверяя той свое тело. Энергичными движениями он растирал ладонями шею и грудь, не заметив, что сзади к нему приблизилась ведьма. Зандр вздрогнул от прикосновений ее рук к спине. Волна желания прокатилась по телу, и мужчина развернулся к Лакриме, сжав ее в объятиях, жадно целуя лицо, плечи, грудь. Подняв выше, резко насадил ведьму на себя, и мощными толчками довел обоих до того пика наслаждения, о котором мечтала Лакрима. На берегу, оглаживая свое тело, она с радостью отмечала на нем следы от жадных поцелуев и сильных пальцев, сминавших ее кожу в момент близости.
Оглянувшись на Зандра, вместо человека
Обессиленные чередой телесных игр, лежали они на плаще Зандра и смотрели в синее небо, по которому ветер гнал облака, слушали журчание реки, шелест камыша, и оба понимали, что здесь проходит последний час пребывания принца Алекзандра в Корр-У. Чуть позже ведьма сообщит Зандру, что его семя, оставленное в ней, прижилось. Она знала это точно. И оборотню предстоит решить, оставит он ее здесь или заберет с собой в таинственный Шезгард.
Лакрима боялась нарушить молчание. Сейчас она начнет говорить и переступит грань, разделяющую "до" и "после". Её устраивало "до": Алекзандр лежит рядом, слова не сказал, о том, что собирается покинуть Корр-У, и есть время помечтать о будущем рядом с ним. Не ожидала ведьма, что в ней сидит такое мощное женское начало. Творить зло, питаясь страхами - всё, что она умела, а теперь... Ребёнок, дом и ... желанный мужчина.
Откуда взялось сердце? Годами она не слышала его, а тут - стучит. И болит.
В смятении ждала она, что посмотрит на нее Зандр своими глазами-омутами и скажет "мне пора", открывая этим паролем ненавистное "после". "После" - время без него, время бесконечного ожидания, когда она будет слушать подземную воду, стараясь уловить в ней вести о нем. Вернулся ли в Корр-У, помнит ли ее?
Но пока он здесь. Лежит так близко, что она чувствует тепло его тела, и может дотронуться до него.
Зачем ему в Шезгарт? Кто его там ждет?
А может, (если бы умела, помолилась бы!) Зандр произнесет "НАМ пора"?
Молчит ведьма, оттягивает время до наступления неизбежного, слушает, как шумит вода и ветер поет, запутавшись в камыше. Время "до" полно надежд.
Нельзя оттягивать время расставания. Лучше сейчас признаться ведьме, что их пути расходятся, чем привыкнув к ней, резать по живому.
– Мне пора, - Зандр сел, потянулся к вещам, которые Лакрима выполоскала в реке и развесила сушиться на кусте. Не оборачиваясь на ведьму, надел чуть влажную рубаху.
– Я выполнил договор. Дальше ты сама.
– А ты?
– тихо произнесла, словно не знала ответа.
– Я возвращаюсь в Шезгарт.
– Можно с тобой?
– Зачем?
Хотела крикнуть, что любит, но по холодности голоса поняла, что мыслями он уже в Шезгарте, и она ему там не нужна. Сказать о ребенке? Им удержать? Надолго ли?
Неужели конец?
Зандр достал из мешочка свои кольца-обереги. Поочередно надел, точно зная, на какой руке должны сидеть. Потом снял кольцо с большим красным камнем, и небрежно бросил перед ведьмой, словно откупаясь.