Три карата в одни руки (сборник фельетонов)
Шрифт:
Еще как подчас пристает!
Четыре месяца районный архитектор вместе со своим коллегой собирал справки, чтобы документально доказать, что ни одной секунды своего официального рабочего дня не истратили они для сооружения зданий, что ни в одной справке трудящимся не отказали, ни одной прямой обязанностью не пренебрегли. А когда собрали, доказали, отписались, то все же получили по выговору без занесения.
Потому что никак не наказать за внештатно уложенные стены нельзя — слишком жирно будет.
А с работы гнать тоже вроде не
Вот оно и обошлось разумным компромиссом: получили намного меньше, чем требовал ретивый сигнализатор, однако вполне достаточно, чтобы впредь не лезть в такое тонкое дело, как нехватка производственных мощностей.
Белокурый брюнет
Все меняется, все течет, и кадры — тоже. Но если текучесть всего — это диалектика, то текучесть кадров — безобразие.
С диалектикой бороться бессмысленно, а вот в борьбе против текучести кадров полезно применять научный подход. С налету такую проблему не одолеешь. А то все вроде хорошо, но клуб далеко. Или клуб рядом, а борщ в столовой отпускают стылый. Или борщ такой горячий, что ложки в нем плавятся, а прораб хамит.
Но, с другой стороны, нелепо было бы удерживать какого-нибудь летуна и горлохвата, подлаживаясь под его отсталые настроения и ублажая его финансовыми подачками, как меценаты зарвавшуюся хоккейную звезду. Такой хоккей нам не нужен!
А вот что зарекомендовало себя с весьма положительной стороны, так это равнение на лучших. Например, в одном строительном управлении, которое в городе Бельцы возводит меховой комбинат, начальник никогда не спешил накладывать разрешительную резолюцию на заявлении «по собственному». Он вначале подводил заявителя к Доске почета и, указывая на фотографию брюнета с волевым, энергичным лицом, говорил:
— Вот с кого нужно брать пример, если не хочешь стать дезертиром нашей стройплощадки.
И если вдруг случалось такое, что заявитель недоуменно спрашивал: «А это кто такой?» — тут начальник управления буквально бледнел от негодования:
— Как?! Не знать Георгия Губенко.
И тут уж заявителя не удерживал. Такой заявитель нам не нужен!
Впрочем, случалось подобное чрезвычайно редко, потому что бригадира Георгия Губенко знали не только в управлении и даже не только в тресте, но и в самом, говорят, министерстве. И был он, Георгий Губенко, и победителем, и ударником, и запевалой!..
Поэтому нет ничего удивительного в том, что бригаду направляли на самые срочные и ответственные работы. Возникла, скажем, необходимость в максимально сжатые сроки проложить трубы от котельной к цеху. Пришел прораб Станиславов и говорит:
— Вот вам утвержденная трасса — приступайте! Помните, что на вас смотрит весь трест и лично управляющий товарищ Федорук. Чтоб все было быстро, качественно и без перекуров. Осознали?
— Нас уговаривать не надо, — отвечает бригадир. — Был бы фронт работ, а за нами дело не станет.
Сейчас
— Ну как, зарыли?
— Зарыли.
— Молодцы. А теперь раскапывайте обратно.
— Это еще зачем?
— Прежняя трасса была утверждена ошибочно. Вот геодезист, он вам укажет новую, безошибочную.
Делать нечего. Раскопали прежний ров, выкопали новый. Вытащили трубы, уложили заново. Работа знакомая, неожиданностей никаких. И тем не менее стали возникать в здоровой бригадной среде какие-то неведомые прежде перекуры, перерывы и пересуды. Возник, например, слух, будто платить за вторую трассу будут, но не сполна, не как ударникам платят, а «что-то изыщут».
— Разговорчики! — сердился бригадир. — Изыщут — не изыщут, не в этом главное. Главное, что на нас с надеждой смотрит весь трест!
Но трест если и смотрел, то без всякой надежды. Потому что едва был засыпан новый ров, как явился начальник управления Н. А. Ездюк.
— Ну как, закончили?
— Закончили.
— Молодцы. А теперь начинайте!
— Что начинать?
— Раскапывать начинайте. Вы какие трубы уложили?
— Какие сказали, такие и уложили. Все правильно!
— Наоборот, все неправильно. Вы работали механически, а надо — творчески.
— Еще быстрее?
— Наоборот, медленнее. Тогда вам пришлось бы переделывать не всю трассу, а частично. Короче, прежние трубы, малого сечения, надо извлечь, а новые, крупного диаметра, — уложить. Само собой, все надлежит сделать быстро, качественно и без перекуров. Ясно?
Но что-то за прошедшие месяцы с бригадой произошло, потому что не выплескивался через край энтузиазм, а вместо фронта работ многих интересовали тылы оплаты.
Как ни хочется автору завершить эту историю бодрой, мажорной нотой, но жизнь велит ущипнуть минорную струну. Третья переделка почему-то заняла у бригады втрое больше времени. Вместо перекуров промелькнули прогулы, и даже трубы укладывались не с прежней парадной четкостью, а как-то вразнотык, будто колонна допризывников шагает в баню. А главное, стало ясно, что не в оплате дело.
Мудрый Козьма Прутков утверждал, что поощрение необходимо поэту, как канифоль смычку виртуоза. Но разве только поэту? Разве не опускаются руки у любого из нас, когда нас считают винтиком, которому безразлично, в какую сторону вертеться? И разве рубль — та единственная волшебная птица Феникс, которая возрождает силы, сгоревшие в пламенной, но бесполезной работе?
И еще потому медленно засыпался третий ров, что намного быстрее сыпались заявления «по собственному». К концу года бригады не стало. Бригада растеклась.